До недавнего времени ставка рефинансирования российского Центробанка казалась чем-то абстрактным. Это ставка ФРС рушила и восстанавливала фондовые рынки и делала человека, который объявлял о ее изменении на 0,25%, одним из самых могущественных в мире. Российская же ставка даже для банкиров служила скорее индикатором ситуации на рынке: ее изменение не требовало немедленной реакции. Что уж говорить о политиках, которые могли и не знать о существовании этого показателя.
Но то раньше, до кризиса, когда банки не так критически зависели от поддержки ЦБ, а реальный сектор — от доступности банковских кредитов. Теперь вокруг ставки разворачиваются нешуточные баталии на самом высоком уровне, и многие «политические тяжеловесы» принялись настоятельно советовать Центробанку, что ему делать.
Глава «Ростехнологий» Сергей Чемезов называет ставку безумной и признается, что не понимает аргументов Минфина и ЦБ в пользу ее повышения. «Если ставка не будет снижена, то банки приблизят наши предприятия к массовому банкротству уже в ближайшее время», — заявляет мэр Москвы Юрий Лужков. Крепкий хозяйственник, прежде не углублявшийся в финансовые дебри, теперь хорошо осведомлен не только о российской ситуации: мэр приводит в пример США и Японию, где банки рефинансируют под 0,25 и 0,1%. По сравнению с почти бесплатными кредитами российская ставка, составляющая 13%, действительно огромна. На самом деле это не так.
ПУНКТЫ РАЗНОГЛАСИЙ
Ставка ФРС, как известно, определяет, сколько денег будет в американской, а следовательно, в мировой экономике. Понижение означает удешевление заемных средств и стимулирование экономического роста. Повышение — беспокойство из-за высокой инфляции и желание прикрутить кран, из которого деньги текут в банковскую систему. Покуда мировая экономика работала исправно, эти условные американские деньги кормили всех, в том числе и наших банкиров.
С начала 2006 г. по середину 2008 г. внешний долг российских банков вырос четырехкратно. Почему бы не занять, если рынок быстро растет, а кредиты все дешевеют? Потом всегда можно будет рефинансироваться, причем на более выгодных условиях. Проблема в том, что «потом» не наступило. Кредитные рынки начали сжиматься еще в 2007 г., а к концу прошлого года закрылись почти полностью. Теперь те, у кого деньги есть, другим их не дают, так как не уверены, что смогут получить обратно. Поэтому нашим банкам не легче от того, что ставка ФРС уже фактически нулевая и в США раздают деньги за так. До России эти средства не дойдут. В такой отчаянной для наших банкиров ситуации, как и положено, на сцену вышел Центробанк в роли спасителя. По большому счету он стал единственным источником денег для российской финансовой системы. В 2007-2008 гг. проводимые Центробанком аукционы РЕПО зачастую заканчивались с нулевым результатом.
На средства ЦБ просто не было спроса, ведь на межбанковском рынке деньги доступнее. В январе этого года объем РЕПО достигал более 600 млрд руб. в день, а объем беззалоговых кредитов, которые ввели для поддержки банковской системы, составил в январе 533 млрд руб. Проценты, под которые выдаются кредиты РЕПО, напрямую зависят от ставки рефинансирования. Например, повысив 1 декабря 2008 г. свою базовую ставку с 12 до 13%, ЦБ одновременно поднял ставки по операциям прямого однодневного РЕПО с 8 до 9%, а по операциям недельного РЕПО — с 8,5 до 9,5%.
Постепенный рост ставки начался еще с января прошлого года, и к ноябрю она выросла на 1 процентный пункт (п. п.). Но то была лишь разминка. После ставка выросла на 2 п. п. менее чем за месяц. Резкое повышение стоимости кредитов совпало с девальвацией, сжатием кредитного рынка и общей макроэкономической неопределенностью, а потому стало очень болезненным. Центробанк смягчил ситуацию для банковской системы, раздавая беззалоговые кредиты и резко расширяя набор бумаг, под залог которых банки могут получить у него поддержку. Занимать по новой ставке было все равно дешевле, чем на межбанковском рынке, где никто никому не верил.
Уже в марте ЦБ перестал щедро помогать банкам, посчитав, что рубль стабилизировался и необходимость чрезвычайных мер отпала. Банкиры с этим не очень согласны, но никто не спорит с тем, что банковская система в целом спасена. Вот только деньги для реальной экономики от этого дешевле не стали.
ТАК ПОСТУПИЛ БЫ КАЖДЫЙ
По данным опроса Института экономики переходного периода, предприниматели сейчас считают посильной для себя стоимость кредита 10-14%. Понятно, что, когда сами банки вынуждены занимать под 12% (такова сейчас ставка на сессиях прямого РЕПО), они не способны предоставить кредит под 14%. Неужели в ЦБ не хотят поддержать экономику в критический момент? «Центробанк не обязан поддерживать экономический рост, — говорит руководитель Центра экономических исследований МФПА (ЦЭИ) Сергей Моисеев. — В его задачи входит контроль за курсом рубля и инфляцией, этим он и занимается».
Высокой инфляцией руководство ЦБ и объясняет нынешний уровень ставки. «Наконец-то впервые за очень долгое время мы имеем адекватную ставку, — уверена Юлия Цепляева, главный экономист Bank of America-Merrill Lynch по России и СНГ. — До этого она была значительно ниже инфляции и потому не играла никакой роли».
Действительно, посмотрим на примеры, которые чаще всего приводят сторонники снижения ставки, — США и Японию. В Штатах инфляция в январе 2009 г. составила 0,3%, в Японии — 0%. Чтобы разглядеть рост цен в США, нужно брать микроскоп, а в Японии и он не поможет. Обе страны стоят на пороге дефляции. Она зачастую страшнее инфляции, а потому власти США и Японии отчаянно борются за то, чтобы рост цен возобновился, и снижают ставки почти до нуля. У наших властей цели противоположные. Им нужно спасать страну от стагфляции, когда рост цен еще больше усугубляет спад производства.
Если даже ЦБ зальет банки рублями, они вряд ли дойдут до бизнеса. У банков все равно будут веские причины отказывать в кредитах. Риски предприятий реального сектора, как правило теряющих выручку, не поддаются четкой оценке. Но и получив кредиты, компании не совершат чудес.
«Предприятия просто будут тратить деньги не на производство, а на операционные расходы, — уверен Моисеев. — Ведь изначальные проблемы промышленности — не от нехватки средств, а от падения спроса, который снижением ставки особо не восстановишь».
Максимум, чего можно достичь раздачей денег, — облегчение жизни крупным компаниям, которые смогут решить проблему выплаты внешних долгов. В обмен на это мы получим новый виток инфляции и девальвации, который будет губительным для экономики и в конце концов заставит Центробанк еще туже затянуть гайки.
В ЦЭИ проанализировали, как ЦБ в последние годы реагировал на изменения макроэкономической ситуации. Получилось, что если бы регулятор жестко придерживался своих же правил, то ставка была бы сейчас на уровне 14-15%. А как показало недавнее исследование Банка Норвегии*, охватившее несколько стран, в том числе и экспортеров, оказавшихся в схожем с Россией положении, обесценение валюты на 1% вынуждает монетарные власти увеличить ставку рефинансирования на 0,2-0,4%, чтобы воспрепятствовать росту цен. Если бы наш Центробанк придерживался такой же тактики, то недавняя девальвация рубля заставила бы его увеличить ставку аж до 16-21%. В общем, лоббистам реального сектора стоит еще сказать Сергею Игнатьеву спасибо.
