В конце недели в Красноярске пройдет VI экономический форум, повестка дня которого посвящена злобе дня — глобальному экономическому кризису, путям выхода из него и стратегии выживания в сложившихся условиях. Предполагается обсудить и антикризисный план российского правительства. Среди модераторов форума — помощник президента России Аркадий ДВОРКОВИЧ. Накануне форума он ответил на вопросы журнала «Итоги», рассказав о том, почему в России не ждали кризиса и что делать теперь, когда он все-таки пришел.
— Кто старое помянет, тому сами, Аркадий Владимирович, знаете, что долой. Но все же напомню наш разговор, состоявшийся в сентябре минувшего года. Тогда вы были оптимистичны, уверяя, что в обозримой перспективе не будет ни сокращений зарплат, ни массовых увольнений, а российский фондовый рынок к весне отыграет утраченные позиции. Было дело?
— Не отказываюсь от своих слов, хотя признаю: события развиваются не по тому сценарию, который мы обсуждали тогда.
— Осенью вы плохо представляли, чем может обернуться кризис, или же все знали, но не хотели раньше времени расстраивать народ?
— Несколько месяцев назад никто в мире не мог обоснованно предположить масштабы падения, его глубину и продолжительность. Целостная картина случившегося стала складываться лишь сейчас.
— Но прежде вы ведь тоже, наверное, не на кофейной гуще гадали, давая экспертные оценки?
— Минувшей осенью было неясно, ждет нас глобальный экономический кризис либо все ограничится проблемами в отдельных регионах планеты, пострадает только фондовый рынок или будут затронуты активы банков и иных финансовых институтов, что произойдет со спросом и, следовательно, с ценами на сырье. Ни по одной из этих составляющих полгода назад не было не то что консенсуса, но даже сколько-нибудь серьезного обсуждения.
— Вдруг выяснилось, что нечаянно нагрянуть может не только любовь?
— Многие долго считали, что достаточно помочь ликвидностью нескольким крупным финансовым организациям, и это позволит сбить накал, снизит остроту проблемы.
— В России?
— Сначала речь шла об Америке, потом воронка засосала весь мир. Нас в том числе.
— А как же островок стабильности, о котором говорили совсем недавно?
— Теория работала, пока кризис не приобрел планетарный характер. Теперь уже никому не отсидеться за высоким забором. Накрыло всех: одних — больше, других — меньше, но исключений нет. Когда это стало очевидным, правительства разных стран начали реагировать, принимая антикризисные меры в силу своих возможностей. Но и сегодня никто не возьмется утверждать, будто его оценка происходящего в экономике верна, поскольку кризиса, сравнимого по масштабу и глубине с нынешним, прежде никогда не было. Это следствие глобализации, наблюдавшейся в течение последних десятилетий.
— Выходит, антиглобалисты были правы?
— Интеграция мировой экономики — процесс неизбежный и необратимый. Речь о другом. Пока, к сожалению, остается загадкой, что именно начнет выводить глобальную экономику из кризиса. Я постоянно дискутирую с коллегами-шерпами из G8, но гениальных идей никто не высказывает. Наилучшим решением выглядят коллективные действия по расчистке балансов, чтобы отстраивать все заново — с условного нуля, определяемого существенным снижением рисков как для привлечения ресурсов, так и для их использования. Понятно, такой шаг сложно реализовать по политическим, социальным и многим иным соображениям. Решение будет эффективным в случае, если его консолидированно примут правительства и бизнес-элита большинства стран. Пока нет особых оснований ждать, что это случится быстро.
— Значит, каждый будет выживать в одиночку?
— Договариваться о совместных действиях придется. Многое зависит от продолжительности кризиса. Мы исходим из того, что трудная ситуация затянется на два ближайших года, когда сохранятся относительно низкие цены на сырье и невысокий уровень производства. Хотя в отдельных отраслях рост ожидается уже в ближайшие месяцы.
— В каких?
— Прежде всего в ориентированных на внутренний спрос. Это, скажем, жилищное строительство и инфраструктура. Стараемся в первую очередь подпитывать эти сектора, ради чего перенастраиваем систему финансирования, ранее, по сути, не существовавшую в России. Модель роста отечественной экономики была основана преимущественно на открытости нашего финансового рынка, позволявшей в большом объеме привлекать средства
— Худший вариант?
— Повторяю, Россия — часть мировой системы. Отсутствие позитивных шагов ряда стран, их излишний протекционизм, способный не столько помочь родной экономике, сколько нанести вред соседской, могут привести к чрезмерной продолжительности кризиса.
— Опасаетесь, что не хватит кудринской подушки безопасности?
— Государство в любом случае не откажется от выполнения социальных обязательств в полном объеме — выплат пенсий, пособий, стипендий, оказания общественных услуг, но на помощь реальному сектору экономики средств, действительно, может не оказаться.
— И тогда?
— Темпы роста будут оставаться низкими или отсутствовать вовсе.
— Уже сейчас прогнозируют, что нулевой уровень по итогам 2009-го станет большой удачей.
— В пределах года это нестрашно. Нормальный циклический кризис. Хуже, если спад затянется на несколько лет. Рассчитываем, что подобного не произойдет, хотя и готовы скорректировать политику в случае усугубления негативных тенденций в мировой экономике.
— Может, не дожидаться, пока тучи сильнее сгустятся, и сегодня бережнее расходовать стратегический запас? Очень уж активно в последнее время мы даем в долг киргизам, белорусам и армянам. Кто бы нам так помогал!
— Надежная, стабильная обстановка у стратегических партнеров укрепляет позиции России. С соседями лучше жить в мире и дружбе.
— Но с осени наши золотовалютные запасы уменьшились на двести миллиардов долларов. Если спускать деньги такими темпами, кубышка скоро опустеет.
— Надо понимать природу этих трат. Часть суммы банки и компании зарезервировали для выплаты по внешним долгам, зарубежные инвесторы забрали средства с фондового рынка, рядовые граждане сняли деньги с банковских счетов и перевели в наличную валюту, ЦБ проводил интервенции для поддержки курса рубля, за что тоже пришлось заплатить определенную цену. Но главное — удалось сохранить финансовую, платежную систему в стране. Стабильность в данной ситуации важнее. В конце концов, деньги и копились именно на такой сложный период. Иначе зачем нужны резервы?
— На сколько их, по-вашему, должно хватить?
— Надолго. Пока расчет сделан на три года. Если увидим, что кризис затягивается сверх того, пойдем на сокращение не самых срочных и эффективных расходов в 2010—2011 годах. Но сегодня об этом говорить преждевременно.
— Текущий бюджет секвестировать собираетесь?
— Урезания по всем статьям не будет. Одни расходы сократим, другие увеличим. В первую очередь возрастут траты на выплату социальных пособий и пенсий, поддержку регионов, капитализацию банковского сектора, субсидирование процентных ставок, предоставление гарантий предприятиям для получения кредитов. Плюс жилищные программы. Эти сферы приоритетны. Кроме того, мы пошли на целый ряд мер для защиты внутреннего рынка, что вызвало серьезную критику за рубежом, но, считаем, в кризисный период определенная степень протекционизма необходима.
— Хорошо бы еще понимать логику тех или иных решений правительства. Практически параллельно ввели повышенные пошлины на импортные авто и обнулили их на комплектующие для плазменных и жидкокристаллических телевизоров. В чем смысл?
— Не готов давать комментарии по конкретным группам товаров. Прошло слишком мало времени, нужен серьезный анализ, чтобы просчитать эффект от сделанных шагов. В целом же, не сомневаюсь, разумная грань протекционизма нами не превышена. Кроме того, заградительные меры приняты не навсегда, а лишь на девять месяцев текущего года.
— Что будет с рублем? Девальвации ведь избежать не удалось.
— Однако и резкого падения курса не произошло, снижение было постепенным, продолжалось четыре месяца. Согласитесь, это плавная динамика. В октябре цены на нефть держались в районе пятидесяти долларов за баррель, когда период падения затянулся и искусственная поддержка курса рубля потеряла смысл, была допущена определенная корректировка.
— Словом, если нефть опять подешевеет, то…
— Оснований для серьезных колебаний курса рубля нет. При условии, что цена на сырье останется в коридоре плюс-минус десять процентов от нынешней. Во всяком случае, торговый баланс, соотношение экспорта и импорта в январе было положительным, что свидетельствует: по данному каналу валюта из страны не уходит. А это фактор, поддерживающий курс рубля. И высокие процентные ставки ЦБ тоже делают невыгодной игру против национальной валюты. В данный период это совершенно обоснованная политика. Люди должны понять: нет никаких оснований бежать от рубля.
— Но цены в магазинах продолжают расти.
— Рост такой же, как и в прошлом году. Сказывается эффект курса: покупаемые за валюту импортные товары неизбежно дорожают. Хотя и отечественные производители пользуются моментом для накруток.
— Может, пора власть употребить?
— Антимонопольные службы заняты этим. Хотя, уверен, куда более действенным способом борьбы со спекулянтами было бы создание нормальной конкурентной среды, свободный доступ на рынок новых игроков.
— Должно ли государство помогать деньгами частному бизнесу?
— Средства предоставляются в кредит под достаточно высокий процент, и мы ожидаем, что все суммы будут возвращены. Рано или поздно. Тем или иным способом. Если предприятия выправятся и избегнут процедуры банкротства, то со временем вернут кредиты в обычном порядке. В противном случае часть активов перейдет под управление государства.
— Мэр Москвы Юрий Лужков призывает не ждать, пока те или иные компании разорятся, а начать раскулачивать показавших несостоятельность олигархов. Как вам идея?
— Предлагаю действовать по закону. Пока не подошли сроки кредитных выплат и рано говорить, кому грозит банкротство. В любом случае решения должны принимать банки, исходя из реального финансового состояния компаний-должников. Поэтому так важно наладить эффективность работы банковской сферы. В ближайшее время в коммерческих банках появятся представители ЦБ, которые будут наблюдать за кредитной политикой. Проведенная корректировка валютного курса должна привести к постепенному снижению процентных ставок, хотя процесс это сложный. И с кредиторами придется договариваться. Реструктуризация задолженности выгоднее судебной процедуры банкротства, диалог всегда лучше ссоры. Наша поддержка финансового сектора во многом и связана с разрешением споров по корпоративным долгам и ипотечным кредитам. Уже реализовывается государственная программа помощи, позволяющая людям отложить платежи по ипотеке.
— Многие воспользовались этой услугой?
— Пока речь идет о сотнях обращений, думаю, число возрастет. По крайней мере, Агентство по ипотечному жилищному кредитованию способно оказать поддержку десяткам тысяч российских семей, отсрочив выплаты на год. Сегодня нужно снять остроту проблемы, а дальше будем разбираться.
— Главное, чтобы возможности для этого были. И желание. Когда в свежем номере модного журнала увидел вашу, Аркадий Владимирович, статью о шахматах и футболе, подумал: похоже, совсем плохи наши дела, коль помощник президента в столь ответственный момент занимается сравнением, какой вид спорта России ближе…
— Знаете, в университете я изучал теорию предельной полезности. Науке давно известно, что при использовании избыточных ресурсов производительность снижается. Нельзя ни на чем зацикливаться. Если думать и говорить лишь о кризисе, толку для дела будет мало. Надо на все находить время, периодически проводить перезагрузку. И апокалипсисов ждать не стоит. Это уж точно.