Если власти развитых стран начнут изымать избыточную ликвидность с рынков, может грянуть вторая волна снижения стоимости активов. И укрепление рубля способно смениться падением в любой момент, ведь инвесторы нервничают, осознавая хрупкость восстановления экономики.
— Кризис принудительно решил проблему длинных кредитов — доля долгосрочных займов в 2009 г. существенно выросла. Не секрет, что в основном за счет вынужденной реструктуризации проблемных долгов. Это не создаст разрыва ликвидности у российских банков?
— Если реструктуризация носит чисто коммерческий характер и создается хороший поток текущих платежей — ставки рыночные, маржа нормальная, — в реструктуризации нет ничего страшного.
Проблема может быть в том, что большое количество фактов реструктуризации относится к некоммерческим, сделанным только ради того, чтобы не показать рост резервов и отложить платежи на будущее. Расчет на то, что ситуация изменится, т. е. здесь, возможно, действительно отложенные проблемы. Последствия текущей ситуации не очень ясны, все зависит от общеэкономической конъюнктуры. Если ситуация в экономике не улучшится, банки, которые увлекались некоммерческой реструктуризацией, будут испытывать проблемы с ликвидностью.
— Каков объем таких нерыночных пролонгаций?
— Часто даже сам банк не знает — это очень сложный для определения показатель. Специалисты по рискам в банках обязаны оценивать эти риски, но насколько надежно — это вопрос. Информации на макроуровне нет, это точно. Известна общая цифра реструктурированных кредитов — 26% корпоративного кредитного портфеля, эти данные обнародовал ЦБ. Есть цифра по проблемным долгам в банковской системе в целом — по РСБУ — примерно 6—7% портфеля. Если кризис затянется и восстановление будет очень медленным, банки получат проблемы.
— Каких темпов восстановления вы ждете? В последнее время ряд экономистов повысили прогнозы по ВВП России с 3—4% до 5%, разделяете оптимизм?
— Экономическое оживление вероятно, хотя бы в связи с эффектом низкой базы после провала в 2009 г. Негативный сценарий может быть спровоцирован только внешними условиями, резким ухудшением финансовой, а потом и экономической ситуации в развитых странах, возможно, в Китае. Но такое развитие событий маловероятно, пока задействованы мощные фискальные стимулы.
Так что восстановление будет, но есть вероятность, что временное. Возможен новый виток проблем. Сегодняшнее восстановление — очень хрупкая вещь, оно основано в первую очередь на фискальных стимулах в развитых странах и Китае. Кроме того, идет восстановление запасов, «проеденных» после шока.
Но рост на этих двух факторах закончится потерей доверия либо к политике властей и валютам в случае затяжного использования фискальных стимулов, либо к сокращению госпомощи, что пока чревато новым шоком. Если при сокращении масштаба поддерживающих мер субъекты рынка не будут готовы признать существующий частный долг состоятельным, произойдет второй виток падения стоимости активов и дальнейшее сокращение спроса.
— Всплеск в Китае в большой степени обусловлен ростом запасов, в этом кроется угроза?
— Не только запасы, дополнительный к ожидаемым ранее 5—6% рост обеспечивается кредитной экспансией банков, которые дают деньги на что угодно: на инфраструктурные проекты, строительство, потребительские кредиты. В результате перегрет рынок недвижимости, уже, видимо, и фондовый рынок. Любые пузыри опасны последующим существенным падением темпов роста.
— Для экономики России кредитная экспансия, видимо, еще долго не будет представлять никакой опасности...
— Аппетит к риску в банковской системе сейчас очень низкий. Если банки и кредитуют, то в основном под реструктуризацию разного вида и выдают краткосрочные потребительские кредиты. Это связано с тем, что банковский капитал по-прежнему находится под риском из-за продолжающегося роста объема проблемных долгов. Государственные банки в случае отсутствия прямых указаний со стороны властей действуют на рынке аналогичным образом, демонстрируя примерно такой же ограниченный аппетит к риску, как и коммерческие.
— В каком направлении будет развиваться ситуация и когда можно ждать возвращения кредитных ставок на докризисный уровень?
— Я думаю, со стороны банков будут дальнейшие попытки развивать потребительское кредитование. Корпоративное кредитование пока останется в состоянии стагнации. Со снижением ставок все будет непросто. Инфляция снизилась существенно, и, по всей видимости, в будущем окажется на более низком, чем в последние годы, уровне. Спрос на продукцию и услуги ограничен, в мире речь идет скорее о дефляции.
Это создает хорошую макроэкономическую основу для того, чтобы существенно снизить процентные ставки. Но есть еще политика финансовых институтов — сейчас становится ясно, что стоимость пассивов остается для банков высокой. Идет очень жесткая борьба за средства населения, и банки в погоне за ликвидностью держат высокие ставки. Идет борьба и за средства юридических лиц, ставки и здесь достаточно высокие. Стоимость внешнего фондирования тоже выражается двузначными цифрами. В условиях острой конкуренции за пассивы существенно и быстро снизить их стоимость очень трудно. А поскольку обеспечивать маржу банкам приходится, несмотря на снижающуюся инфляцию, ставки могут по инерции оставаться существенно выше ставки рефинансирования.
— То есть продолжающееся снижение базовых ставок Центробанком не будет зеркально отражаться на стоимости кредитов?
— Если бы на рынке действовали только хорошо капитализированные банки, не отягощенные проблемными кредитами, то трансмиссионный механизм работал бы лучше. Снижается ставка ЦБ — снижается ставка по депозитам, снижается стоимость кредитов. Поскольку в банковской системе есть явные проблемы, сигнал проходит плохо. Банки не снижают ставки по депозитам, несколько процентных пунктов удалось сбросить только под административным давлением в связи с ограничениями ЦБ (максимум — 15,25%).
Капитал банков уязвим, пассивы дороги, и отрабатывать маржу банкам приходится непросто.
— Дальнейшему изменению ставки самим Центробанком может препятствовать задача сдерживать укрепление рубля, не так ли?
— Если исходить из фундаментальных факторов формирования платежного баланса страны, больших шансов для укрепления рубля нет. Да, этой осенью наблюдался приток в резервы, и рубль укреплялся. Большую роль в этом играл фактор carry trade — участники рынка, имеющие доступ к фондированию в иностранной валюте с низкой ставкой, использовали стабильность курса и высокую ставку по рублевым обязательствам для получения краткосрочной прибыли, скупая, например, российские акции и облигации.
Но в любой момент может начаться вывод средств портфельных инвесторов, они сейчас очень нервничают. Для этого достаточно смены настроений на рынках. Для всех центральных банков проблема одна — краткосрочный капитал мешает стабильности, о которой мечтает любой регулятор. Поэтому ЦБ одержим идеей снизить арбитраж по ставкам, сократить разрыв — это достигается снижением инфляции и ставок. Кроме того, идут разговоры о введении налога на портфельные инвестиции.
— Такими мерами остудить спекулянтов и ослабить давление на национальные валюты пытаются многие центробанки развивающихся стран, считаете это эффективным?
— Любые административные меры имеют ограниченную эффективность. Чрезмерно активное движение краткосрочного капитала никто не любит. Вопрос в том, при какой ситуации его можно терпеть, при какой — лучше ограничить. Думаю, сейчас ЦБ решает для себя этот вопрос. Можно, в конце концов, махнуть рукой — сейчас приток капитала способствует укреплению рубля, когда он сменится оттоком, национальная валюта начнет слабеть. ЦБ держит под контролем оба процесса, сглаживая колебания. Это вопрос масштабов бедствия, пока не стоит сильно беспокоиться.
— Если вернуться к такому ограничению кредитования, как риск капитала банков, — почему ЦБ не стимулирует рекапитализацию, о чем думают собственники?
— Для этого нужно раскрытие реального положения, due diligence — вещь для ЦБ сложная, дистанционно его провести трудно. Только по данным отчетов прояснить картину не получится, нужно вникать в работу подразделений риск-менеджмента банков, понять, насколько правильно оценивается риск. Когда есть проблемные долги, банк начинает заниматься управлением ими и уровень контроля за рисками может ухудшаться. м У Центрального банка, как я понимаю, нет ресурсов для глубокого просчета рисков банковской системы. Позиция правительства пассивная — идти по пути предложения продуктов. Были субординированные кредиты для части банков, потом идея предоставления ОФЗ в капитал. Регулятор создает инструмент и предлагает им пользоваться. Активная позиция — идти к банкам, ставить перед ними проблему и заставлять их эту проблему решать. Пока, видимо, ЦБ рассчитывает, что пересидит трудные времена.
— По-видимому, переждать в окопах трудные времена надеются и власти США — чем может разрешиться ситуация с громадным дефицитом и затяжным падением доллара?
— Суверенный долг США растет, но в истории известны прецеденты. Более 100% ВВП, например, достигал долг Италии. Есть два пути, первый — продолжать перекладывать проблему долга на будущие поколения, просто рефинансируя этот долг, постепенно наращивая его. Все меры, которые сейчас используют США, — низкая ставка, высокая ликвидность, облегчение доступа банков к окнам рефинансирования — неявно предполагают, что проблемы удастся переждать и долг будет рефинансирован внешним миром.
Сегодня все долги в мире — единовременно не выплачиваемые, как на суверенном уровне, так и на частном. Выход из положения — продолжать все, как есть. Другой вопрос — как заставить инвесторов поверить в хорошие перспективы. Основная идея такая: под действием фискальных стимулов сначала восстанавливается стоимость активов, потом на базе этого за счет возобновления активности капитала экономика начинает расти, и мировые центральные банки соглашаются дальше финансировать бюджетный дефицит США. Реализуется ли план — вопрос открытый. Пока нет ясности, доллар существенно ослаб, а центробанки продолжают диверсифицировать структуру резервных активов. Сейчас они это делают, наращивая долю евро, золота. Вложения инвесторов на рынке нефти — тоже некий способ диверсификации, отсюда рост цен на эти активы.
— Ведущей роли доллара как валюты номер один этот процесс реально угрожает?
— Думаю, нет — все-таки роль валюты в мире определяется ролью экономики. Пока размер экономики США больше $12 трлн, Евросоюза — примерно такой же, а Китая — $3,5 трлн. На валюты этих регионов будет приходиться самый большой торговый оборот, и положению их ничто не угрожает.
Елена Шушунова
