Как на Уралмаше китайскую гостиницу сносили. Фоторепортаж

Ранним утром в тупичок улицы Боткинской приехала армада журналистов и полицейских. Здесь, в частном секторе, на земле, предназначенной для индивидуальных жилых построек, стоит трехэтажное общежитие, в котором проживает больше ста человек.

Сотрудник ДПС с автоматом на плече перекрывает въезд в тупик. Служба Горгаз перекрывает газ. Электрики отключают в квартале свет. Для коммунальщиков это мероприятие — отличный повод провести внеплановую диагностику оборудования.

Газовики перекрывают газ во всем квартале. Правда, говорят, что к сносу дома это не имеет никакого отношения.

Владелец участка, гражданин Китая по фамилии Ку, является директором фирмы «Шанхай». Фирма возит товары из Пекина. По слухам, швейное производство находилось и на третьем этаже этого общежития.

Но сейчас здание пустует: администрация еще вчера широко анонсировала сегодняшний снос. Несколько человек за железными воротами да русскоговорящая женщина, представившаяся переводчиком, во двор не пускают.

Женщина, представившаяся переводчиком с китайского языка, рассказывает, что гражданин Ку лежит в больнице, а без него тут ничего не решается.

Ближе к 11 часам приехала бригада судебных приставов. Особо не церемонясь, вошли в калитку. На крыльце встречает переводчица в компании представителя владельца здания. Впечатление такое, словно крепкие ребята-приставы — друзья жениха, пожаловавшего за своей суженой на выкуп.

— Всех в дом не пустим, — говорят встречающие, кивая на ораву представителей СМИ. — Только приставов и понятых.

Сцена встречи приставов и жильцов на крыльце на самом деле напоминала ритуал выкупа невесты.

Пришлось назваться понятым, чтобы участвовать в прениях в крохотной клетушке направо от входа.
Дальше юрист и приставы сели играть в ролевую карточную игру, где роль карт, наделяющих героев магическими свойствами, играли бесчисленные документы и постановления.

— Это здание уже снесли, вот документы!

— А вот фотографии из предписания снести здание, где видно, что это тот же самый дом.

— То, что вы приехали сносить, — новое здание, посмотрите, как выглядело старое.

— То, что мы приехали сносить, построено с нарушением градостроительных норм и не может быть признано жилым домом.

— А вот письмо в регпалату с просьбой признать строение жилым.

— А вот план участка, где указано, какие нормы нарушены.

Экскаватор был уже заказан, так что шансов сохранить дом не было никаких. Привезли тяжелую технику в начале одиннадцатого.

Пока продолжается эта увлекательная игра, во двор въезжает экскаватор, и приставов вызывают на улицу. Представитель неожиданно остается один в каморке, так и не сумев ничего доказать несговорчивым приставам.

— Нас может остановить только решение суда о приостановлении сноса. Такого решения нам не предоставили, — говорят они.

Здание стоит незаконно потому, что нарушает несколько существенных норм. Во-первых, на землях, предназначенных для ИЖС, можно возводить постройки только для личного проживания одной семьи. Во-вторых, этажность может быть не выше трех, а сверху трехэтажного общежития надстроена мансарда, в которой тоже находятся жилые комнаты. В-третьих, площадь дома на таком участке не может быть больше 25% площади участка, а общежитие занимает 400 кв. метров из 660.

Первоначальное строение — крохотная хибарка серого цвета — это легальное здание. Но со временем она превратилась в некое подобие «входной группы» к голубому зданию общежития.

Маленькая хибарка, которая изначально была построена на этом участке, сейчас выполняет роль входной группы. Но это абсолютно легальное строение. Когда администрация обратилась в суд с иском о сносе двух зданий — хибарки и общежития, — суд постановил снести лишь второе. Тогда владельцы попросили суд признать право собственности, а приставов — приостановить производства. Но эти документы «застряли в канцелярии, начальник их не видел, а мы уже приехали» и т.д.

Цимес ситуации заключается в том, что это здание уже было однажды снесено этим летом. Тогда оно занимало еще большую площадь: если сейчас только боковая стена стоит на границе участка (что недопустимо), то тогда и задний торец дома шел «по кромке». Дом снесли, но работящие китайцы отстроили его по новой.

Пока работает экскаватор, немногочисленные китайцы снимают происходящее на китайские айфоны. Они снимают и себя самих на фоне экскаватора и даже ведут микровидеоблоги. Молодцы в форме службы судебных приставов тем временем обсуждают зрелище:

— Столько окон пропадает!

— Я бы из этих шлакоблоков такой забор в деревне поставил!

И так далее. Здание в это время рушится буквально на глазах.

Обитатели общаги фиксировали демонтаж на фото и видео. На память и для далеких родственников.

Галина Кирсанова, судебный пристав Орджоникидзевского района:

— Решение суда о сносе этого дома вступило в силу в 2010 году. После этого владельцам регулярно вручалось требование о добровольном сносе. Поскольку добровольно здание снесено не было, сегодня администрация совместно с нами приступила к демонтажу за свой счет.

Почти все самовольные объекты в Екатеринбурге построены в 2008–2009 годах китайцами. Их около 50, и примерно по 20 сейчас идет судебное разбирательство. После того как администрация стала подавать такие иски, китайцы остановили свои стройки. Но за подобные объекты взялись местные дельцы, строя по такому же принципу нелегальные многоквартирники на продажу. Выявить их до начала строительства невозможно.

Китайцы освободили все помещения еще накануне. Сноса ждали, ни для кого он не был неожиданностью. Никакой мебели и личных вещей под ковш экскаватора не попало.

Дмитрий Юрин, начальник отдела архитектурно-строительного контроля городского департамента архитектуры:

— Определить, что на месте индивидуального участка строят многоквартирный дом, можно только на этапе первого этажа. Раньше — проблематично.

До конца сноса мы дожидаться не стали. Прикинули примерно: такими темпами трехэтажный дом при помощи экскаватора снесут к четырем-пяти часам вечера. По дороге в редакцию шутили:

— У китайцев даже айфоны китайские. Даже более китайские, чем они сами.

— Это потому что китайцев они с любовью делают, а айфоны — на продажу.