Глава МИД ФРГ в Екатеринбурге: «Мы должны не допустить горячей войны между Россией и Западом»

— Екатеринбург расположен на границе Европы и Азии. Я считаю, что нет более подходящего места для того, чтобы поразмышлять о том, как мы вместе можем развивать это огромное пространство. В вашей стране я часто слышу поговорку о том, что «Россия велика, а царь далеко».

Для меня она означает, что наше представление о России слишком часто концентрируется на Москве. По-моему убеждению, это представление не соответствует масштабам и разнообразию вашей страны. Это еще одна причина, почему я вернулся в Екатеринбург. Я хочу поговорить с гражданами России о прошлом и будущем наших народов.

Многое из нашей истории нашло отражение в вашем городе. К примеру, во время Второй мировой войны ваш город стал промышленным центром. Очень часто, когда наши предки вступали в конфликт, речь шла о дальнейшей возможности существовать.

Несмотря на весьма посредственный перевод, министру иностранных дел Германии удалось захватить внимание аудитории. Кажется, что никогда ранее студентов, да и нас всех, так сильно не интересовала внешняя политика.

Если мы будем продвигаться по нашей истории, то попадаем в 1989 год, когда пала Берлинская стена. Это судьбоносный день для моей страны. Он оказался счастливым. Думаю, что мало кто тогда мог надеяться, что вывод советских войск будет проходить столь мирно. Немцы по сей день за это очень благодарны. Думаю, что тогда не многие рассчитывали, что из вражды и противостояния может возникнуть партнерство и дружба. При этом были некоторые периоды отката наших отношений назад. Нечто подобное мы переживаем и сейчас.

Меня очень тревожит, что за последние 25 лет нам не удалось справиться с разным восприятием ситуации, сделать так, чтобы мир был постоянным. Я приехал сюда, чтобы спросить: что мы делали раньше не так? Поверьте, я задаю себе этот вопрос очень часто.

Позволю себе вспомнить мое первое посещение Екатеринбурга в 2008 году. Тогда здесь, в университете я представил концепцию модернизации партнерства между Германией и Россией. И я тогда сказал, что мы живем с вами в эпоху, когда не число танков и ракет определяет силу той или иной страны, а количество умных голов, применение знаний и международные контакты. Разве эта мысль не актуальна до сих пор? Я так не думаю. Но нам не удалось в соответствии с этими знаниями принять верные политические решения.

Студенты смогли задать Штайнмайеру всего несколько вопросов. В частности, глава МИДа Германии заявил, что он делает все возможное, чтобы конфронтация между Россией и Европой не переросла в стадию горячей войны: «Мы делаем все, чтобы не появился новый железный занавес. Наша ответственность заключается в том, чтобы не попустительствовать тому, чтобы началась горячая война. Думаю, что нам это удастся, если будет воля с обеих сторон».

Я вижу ситуацию следующим образом. Российское правительство нарушило один из главных принципов — неприкосновенность границ. Мне много раз приходилось обсуждать эту тему с господином Путиным и Лавровым. Этот диалог я буду продолжать.

Мы с вами находимся в самом тяжелом политическом кризисе с конца холодной войны. Кульминацией послужило присоединение Крыма. Мое убеждение, что мы не должны поступать друг с другом таким образом.

Россия определяет свои внешнеполитические отношения как некие ограничения. Евросоюз рассматривается не как партнер, а как геополитический конкурент. И наоборот: в Европе царят опасения, что Россия ищет свою политическую роль в Европе, опираясь на военную силу. Я считаю этот вывод частью честного анализа.

После многих лет сближения, развития партнерства мы сейчас ощущаем, что политическое отчуждение усиливается. Но это не должно определять перспективы развития наших народов и государств. Я и сам себе задаю вопрос: можно ли допустить, чтобы за политическим отчуждением последовало отчуждение между народами и людьми? Я этого не хочу. Уверен, что и большинство из вас тоже.

Франк-Вальтер Штайнмайер: «Нам надо исполнять минские договоренности. Иначе через месяц о них все забудут. Важно, что все стороны взяли на себя обязательства. Я не хочу быть излишне оптимистичным, но нам надо пройтись по основным элементам этого договора. К примеру, мы провели линию разделения, от которой должны отойти участники боевых действий и вооружение. Все идет очень медленно, но лучше так, чем стать свидетелем того, как люди гибнут».

В следующем году мы будем отмечать 70-летие победы над нацизмом. И мы должны выполнить свой долг, противодействуя грозящему политическому отчуждению. Многие знают, что политические противопоставления могут перейти в противопоставление в головах. Мы видим, как сейчас рефлексы из давно ушедших времен оживают. Мы видим, что число немцев, изучающих русский язык, уменьшается. Вряд ли можно считать подобное развитие ситуации верным направлением для наших отношений.

Я не знаю, какова будет архитектура безопасности через 15–20 лет. Но безопасной Европа может быть только вместе с Россией, а не против России. Мы должны искать возможности разрешить не только украинский конфликт, но и найти инструменты для долгосрочной безопасности в Европе. Ключевую роль может сыграть ОБСЕ.

Жаль, что никто из студентов не спросил главу МИДа Германии о том, когда санкции могут быть отменены. Сам же Франк-Вальтер Штайнмайер настаивает, что нельзя рассматривать историю конфликта с момента введения санкций: «В обычные времена мы бы никогда не говорили о санкциях. И понятно, что они затрудняют наш экономический обмен. Санкции вызывают ответные меры, а потому осложняется политический климат. Я думаю, конечно же, можно размышлять о смысле санкций. Но историю нельзя начинать рассказывать с санкций, а надо прежде вспомнить о тех шагах со стороны России, которые предшествовали им».

Надо понимать, что без сотрудничества между Европой и Россией не получится разрешить ни одного международного конфликта. Мы должны посмотреть на состояние ООН. В начале сентября я выступил с тезисом: если две великие державы, США и Россия, спорят о конфликте на Украине, то это вызывает у нас озабоченность. Никогда Совет Безопасности не играл более важную роль, чем сейчас. Но при этом никогда Совет Безопасности не был столь недееспособным. И нам нужно преодолеть этот конфликт.

Я не теряю надежды на то, что мы сможем снова найти дорогу друг к другу. Но для этого есть только один инструмент — открытый и постоянный диалог. И это не банальность. Часто потребность обсуждать друг друга больше, чем готовность говорить друг с другом. Часто мы не слышим друг друга. Студенты, которые посещали хорошие семинары, знают, что два монолога не являются диалогом. Именно поэтому мы должны воспользоваться всеми каналами диалога по их назначению.

Виктор Кокшаров подарил Франку-Вальтеру Штайнмайеру кусочек челябинского метеорита. Благодарственную речь высокому гостю ректор УрФУ произносил на хорошем немецком.

Вы желанные гости в Германии. Также хочу призвать немецких студентов учиться в университетах России, чтобы получить представление о масштабах и разнообразии России. Все это я говорил не потому, что я наивный человек, а потому что я не верю в конец истории. Я не хочу допустить, чтобы за историей крайностей следовало будущее крайностей. Мы должны добиться сотрудничества, чтобы амплитуда маятника не была слишком велика, стала меньше, стала более предсказуемой. Надо верить в то, что есть возможность возродить утерянное доверие; верить в то, что мы для конфликтов можем найти политические решения, чтобы предотвратить раскол между Востоком и Западом.