Леонид Волков: «Я не знаю, чем будет заниматься выбранный совет оппозиции»

— Кто тебе предложил стать Чуровым для оппозиции и провести выборы в координационный совет?
— Идея о том, что надо проводить выборы в какой-то представительный орган протестного движения, оказывается, была сформулирована еще в 2008 году. Как и любая хорошая идея, она постоянно витала в воздухе. Ее обсуждали прошедшей зимой, весной, летом. Имелось несколько бездарных проектов от различных теоретиков, которые не могли быть реализованы. Все знали, что я чем-то подобным занимаюсь (в частности, написал книжку «Облачная демократия»), а потому мне их присылали на рецензию. И тут сработало правило: критикуешь — предлагай. Именно поэтому я написал свою версию, приехал на оргкомитет (впервые), где мне и предложили организовать выборы.

Выборы в координационный совет оппозиции могли сорваться в любой момент.

— Ты как-то оценивал свои риски, когда брался за это дело?
— Конечно, но если честно, не ожидал, что дойдет до уголовных дел (речь о заявлениях адептов МММ, — прим. ред.). Я понимал, если что-то пойдет не гладко, то многие люди будут меня не любить. И это при том что сроки сжатые, а бюджет нулевой. Постоянно приходилось техническую часть увязывать с политической, а пиар — с организационной. Надо было успеть дать 20 интервью в день, проследить, чтобы все приехали вовремя на дебаты, на сайте все обновлялось, да плюс к тому гасить конфликты между участниками.

— Был момент, когда выборы могли сорваться?
— Это могло произойти в любой момент. Проект сделан на кончиках пальцев в абсолютно ручном режиме.

— У меня есть такое ощущение, что с технической точки зрения все было сделано классно, яма, так сказать, выкопана ровно, но так и непонятно, зачем?
— Это так. Я вообще всегда исходил из того, что политика — это не про идеальное, а про возможное. Сейчас сложилось общее мнение, что надо провести выборы, но при этом не до конца понятно, чем будет заниматься координационный совет. Но либо мы будем бесконечно ждать, когда это понимание появится, либо сделаем проект. Я тоже не до конца понимаю, зачем он нужен. И это на самом деле для меня не очень и важно, даже если КС развалится, ничего не сделает. Главное — что у нас получился классный объединяющий проект, у нас есть софт, мы знаем, как проводить голосования в интернете. Это был первый за несколько лет проект, когда мы что-то делали конкретное, а не просто протестовали. Люди, которые приходили голосовать на участки, испытывали сопричастность к общему делу. К тому же мы увидели массу интересных людей в ходе дебатов на «Дожде». Масса плюсов в итоге.

Эти выборы организованы не ради Навального.

— Некоторые комментаторы считают, что все эти выборы были организованы исключительно ради легитимации лидерства Алексея Навального.
— Сто тысяч миллионов раз говорил об этом. Надо понимать, что Навальный, согласившись участвовать в этих выборах, по сути, сдал никем не оспариваемый статус лидера оппозиции в обмен на одно из сорока пяти мест в совете. И именно поэтому эти выборы состоялись, поскольку другие понимают, что могут что-то также получить в итоге. На этом компромиссе все и держалось.

— По результатам выборов региональные кандидаты практически не получили мест в совете. Не было ли мысли каким-то образом разделить места между столицей и провинцией?
— На самом деле представители регионов в совете есть: из Питера — Пивоваров и Николаев, из Краснодара — Газарян, из Астрахани — Шеин, из Москвы — Кац (типичный пример регионального политика). Была идея выделить какие-то квоты или разделить страну на округа. Я был категорически против. Во-первых, политическая ситуация объективно решается в Москве. Во-вторых, так проголосовали избиратели, хотя среди избирателей москвичей было лишь 35%. В-третьих, давайте скажем честно, что большое количество регионалов сделали бы совет неработоспособным, поскольку собрать их в Москве просто нереально в силу отсутствия денег. И самое главное — что я против каких-то искусственных мер.

У меня нет планов конвертировать полученный политический капитал.

— Не разочарован, что достаточно мало людей приняли участие в выборах?
— Разочарования нет, но, конечно, хотелось бы больше. И это было по силам. Думаю, что мы не попали с месседжем. Нормальный человек думал, что он не оппозиция, а сердитый горожанин, который хочет изменений. И они не понимали, что такое координационный совет оппозиции. Мы недоработали с брендингом, с месседжем. Для меня это совершенно очевидно.

— На мой взгляд, ты получил неплохой политический капитал по итогам этих выборов. Что намерен делать с этим мешком?
— Ничего. Я понимаю, что он есть, но не собираюсь во что-то его конвертировать. У меня просто нет такой цели. Да и надо понимать, что политический капитал довольно быстро улетучивается. Зато появился айтишный капитал, который я обязательно куда-то потрачу.

— Что планируешь делать с площадкой для голосования?
— Мы намерены вновь открыть систему и продолжить верификацию. За пару месяцев увеличим количество участников раза в два. Думаю, что можно на этой площадке проводить региональные выборы. Плюс к тому, если наберем 100 тысяч человек, то сможем подавать петиции, о которых говорил Путин зимой.

Я для себя принял принципиальное решение, что политикой заниматься не буду.

— С точки зрения бизнеса можно этот опыт как-то использовать?
— Про это я тоже думаю. Например, есть открытые акционерные общества с десятками тысяч участников. И эта система может быть использована для проведения и голосования на собраниях.

— В сентябре следующего года будут выборы в Гордуму. Будешь участвовать?
— Нет. Я для себя принял принципиальное решение, что политикой заниматься не буду. Планирую делать различные инфраструктурные проекты для политики. Есть несколько задумок. И выборы в КС доказали, что у меня это хорошо получается.