Михаил Максимов: «Чиновник должен бегать за предпринимателем, а не наоборот»

Минут двадцать из часа, о котором мы договорились на интервью, Михаил Максимов показывал, какую жизнь проживают инвестпроекты в оболочке портала U2020.ru. Названия большинства из них не раскручены, о них мало что известно СМИ — строительство, производство, энергетика, медицина. Таких десятки, но не сотни. Сотни — это цель. «Я хочу, чтобы предприниматели не боялись заносить свои заявки в эту электронную базу. Тут все понятно, просто, а главное — видно, как они исполняются. Сегодня область привлекает 200 миллиардов инвестиций, а надо 500», — говорит Максимов. И показывает ветки дискуссий, распоряжений, отчетов, документов. Их правда много, и правда видно, кто за что отвечает и что делает. Сегодня весь бумажный документооборот министерства переведен в U2020, даже электронная почта сотрудников замкнута на портал. «Раньше бумага могла идти через начальников по специалистам месяц, а когда приходила — истекал срок исполнения поручения. Стопки копились, люди зашивались, злились. Сейчас за сутки раскидываем. Я и сам этим занимаюсь. За час могу увидеть все, что сделано, и вмешаться, если что не так».

Михаил Максимов крайне быстро ориентируется на портале, и очевидно: он не лукавит, говоря, что работает с ним ежедневно. Удаленно или из кабинета. Ему это важно. Говоря о том, что база открыта, он делает лишь одну оговорку — не для всех. Полную информацию по проекту могут видеть только инвестор и исполнители министерств. На компромисс Максимов пошел по просьбе коллег. Специалистам с момента запуска U2020 было некомфортно работать, зная, что за ними может наблюдать не только начальник или участник проекта, но и любой зарегистрированный пользователь.

— Портал выглядит, по большому счету, как весьма функциональный интернет-форум. Вам не хочется добавить в него пафоса, сделать более мультимедийным что ли, навороченным?
— А зачем? Сложность может только отпугнуть заявителя. Сейчас ему надо заполнить небольшую карточку проекта: название, файл с описанием, предполагаемые размеры собственных инвестиций и место расположения. Мне мои сотрудники изначально предлагали, чтобы туда загружалось как можно больше информации вплоть до бизнес-плана. Но я считаю, это не нужно. Мне достаточно визуализировать и установить контакт, чтобы можно было общаться с ним, прорабатывать проект. Я прошу еще авторов проектов добавлять в карточку свою фотографию. Мне так проще распознавать обращения в ленте дискуссий. Все нужные нам данные мы сможем подобрать по пути.

— Если все так просто, как вы говорите, то почему мало заявок? Ведь все же хотят какой-то помощи от власти. Или есть какая-то проблема?
— Две причины. Первая — не так много людей знают о такой возможности. Вторая — недостаток бюджетных средств на капитальные затраты, связанные с поддержкой проектов. Например, строим мы дорог по области на 10 млрд, почему не выделить 2 млрд на дорогу туда, где есть конкретные проекты. Ты же совсем на другом уровне будешь разговаривать с инвестором. С тем же застройщиком, который поселок там хочет сделать. Построишь 100 тыс. кв. м — мы тебе дорогу проведем. Совсем другой интерес, понимаете...

— Есть какой-то живой пример подобного диалога или пока нет финансирования — нет и предметных разговоров?
— Будет индустриальный парк и особая экономическая зона «Титановая долина». Плюс к тому развиваем малоэтажное строительство. Мы сейчас им даем такие льготы, которые не предлагают другие регионы.

— Не так давно вы обсуждали инвестиционный стандарт. Эта тема каким-то образом связана со сбором инвестзаявок на U2020?
— Это публичная оферта региональной власти перед предпринимателями. Ключевой параметр: возможность связи с губернатором, который лично отвечает за реализацию проектов. U2020 — это прямой канал связи. Система накапливает все взаимоотношения по проектам и позволяет давать отчеты по работе конкретных чиновников-исполнителей. Тут есть одна важная возможность — видеть, где проект застревает, насколько, и предметно разбираться, кто виноват и что делать. Конечно, можно раздавать инвесторам мобильный телефон руководителя области, но по нему все равно никто не дозвонится. Это мы уже все проходили. Губернатор должен увидеть общую картинку, а потом уже разбираться с каждым проектом. А уже после этого он собирает инициаторов идей, с которыми вполне предметно обсуждает реализацию проектов. И он может в системе посмотреть, когда документы были поданы в какую-то структуру, как долго чиновник отвечал. И тогда он может спросить, почему так происходит.

— Получается, что губернатор будет следить за развитием этих самых проектов и в случае чего разбираться лично?
— Если совсем упрощенно, то да, хотя не совсем правильно использовать такую терминологию. Жестко надо с лентяями, которые не хотят работать. А если вы понимаете, где у вас проблема, четко формулируете, то делаете шаг к ее решению.
Министерство — это та структура, которая помогает бизнесу и берет на себя ответственность за решение их вопросов с властью. Предприниматели же должны концентрироваться на маркетинге, технологии и формировании собственной команды. Если же у него половину времени отнимает решение вопросов с госорганами, то ему просто некогда заниматься основным делом. Именно поэтому мы хотим блок общения с властью брать на себя, чтобы инициативные люди тратили свое время на свое основное дело.

— Очевидно, главная приманка системы в том, что губернатор лично увидит заявку и скажет, что вот этих поддерживаем?
— Пусть так будет. Но цель не в этом, а в том, чтобы объективно видеть картину исполнения. Например, если из 1000 строительных проектов по 700 есть нарушение сроков прохождения документов в госорганах, надо разбираться, в чем тут проблема. А не так: выдернули из 100 проектов два и дали по ним «зеленый свет». Нет задачи всем управлять вручную.
Сейчас технологии позволяют поставить эти процессы на поток. Раньше для этого надо было проводить большие совещания, выслушивать. А чаще всего это превращается в обычное общение, поскольку каждый говорит о своей проблеме. На десятом докладчике аудитория засыпает. А в электронном виде все понятнее и быстрее.

— Получается, что в ручном режиме продвигаются только любимые проекты, которые активно пиарятся, а есть нелюбимые, которые подвисают...
— Честно говоря, не знаю, зачем вы меня тянете в психологию какую-то. Я разговариваю в рамках организации управления, а в этом случае есть проекты полезные и неполезные, эффективные и нет. Для губернатора второстепенных проектов на территории области не было и не будет. Понятно, что он один, а потому использовать его ресурс надо более качественно. Он должен анализировать и решать системные проблемы. Например, если мы рассматриваем стройку или новую промышленность, то его задача — разобраться с выделением участков и обеспечением их инженерной инфраструктурой. Дать указания, например, предусмотреть в бюджете затраты на сети, а муниципалитетам выделить нужный участок земли.

— Понятно, что сегодня ощутимой бюджетной поддержки на ту же инженерию нет. Но административный-то ресурс есть. Как его будете использовать?
— Сейчас мы думаем о том, чтобы принять закон о защите инвесторов от воздействия со стороны регулирующих органов. Если их кошмарят, мы должны их защитить. Но только хочу подчеркнуть, что пожарные, СЭС и прочие контролеры не всегда не правы. Они тоже делают свою работу.

— Получается, что этот закон должен стать неким конкурентным преимуществом области: ребята, приезжайте к нам, мы вас защитим?
— Не надо упрощать. Если бы все можно было решить при помощи законов, то уже все было бы сделано. Если посмотреть на те регионы, куда инвесторы с удовольствием идут (Калугу, Татарстан), то мы увидим, что они этого добились не при помощи одного закона. Они смогли выстроить системную работу с инвесторами.

— Что у них можно перенять?
— В Калуге абсолютный приоритет человека работающего и инвестора. Система выстроена: хочешь дом построить — выходи через месяц на площадку, завод — через два. Есть четкая система, куда пойти, что сделать. В Татарстане же есть четкая промышленная кооперация. Смотрите, как выглядит производство станка в Европе: электронику поставляет один производитель, гидравлику другой и так далее. Точно так же в Татарстане.

— Примерно так было в Советском Союзе.
— Да. Смысл в том, чтобы не строить производство полного цикла и делать все силами одной компании, а держать межотраслевые связи с производителями компонентов и собирать новый продукт с минимумом издержек.

— Вы считаете, что государственная модерация частных проектов, документарная поддержка и тот же пиар на высоком уровне смогут спровоцировать поток заявок от инвесторов?
— Я сторонник такой позиции: «Не учите меня жить — помогите материально». Безусловно, одними лозунгами и программами не решить проблему. Бизнес — это практичная среда. И если мы призываем идти вместе с нами, то главный стимул к этому — снижение финансовых рисков. Например, бизнесмен реализует проект (строительство завода, жилья, открытие IT-компании), чем меньше средств ему надо вложить на первоначальном этапе, тем с большей вероятностью он согласится заниматься этим.

— Областной же бюджет уже внесли на рассмотрение в Облдуму. Сколько в нем заложено на подобную поддержку?
— Сейчас это структурировано под различные программы. К сожалению, пока кардинально ничего не изменилось. Бюджет развития стоит во второй очереди вслед за социальными расходами. И это объективная ситуация.
Для нас сейчас приоритет — «Титановая долина», потому что есть много желающих участвовать в этом проекте. Наша цель — в конце 2012 г. построить там все сети, чтобы резиденты могли приступить к строительству. Первоначальные затраты — 1,6 млрд руб. Хотя вся программа (вместе с энергетикой) — под 30 млрд руб., но это на много лет.

— Но наверняка ведь есть селекция проектов. Не всеми же заявителями вы будете заниматься в равном объеме. Каковы критерии выбора? По той же «Титановой долине»...
— Будущие резиденты особой экономической зоны проходят определенные процедуры, чтобы стать ими. Если вы захотите производить то, что и так уже делают в области, — вам откажут. И это логично. Нечестно предоставлять льготы новым компаниям, которые станут конкурировать с уже работающими производителями такой же продукции. Им-то льгот никто не давал.

— Приведите примеры таких компаний. Список резидентов «Титановой долины» далеко не публичный.
— Вы должны понимать, что особые экономические зоны в том же Китае работают уже 50 лет. Это длительный процесс. Если вы хотите, чтобы территория росла, то этот проект на 20-30 лет. Это системная работа. В той же Калуге долго-долго работали, а сейчас выстрелили и растут по 30-40% в год. А все потому, что они занимались развитием зоны 7 лет до этого. Надо понимать, что статус особой экономической зоны — это очень серьезное дело. Всего четыре региона получили такую возможность. Два давно, а два сейчас. Но не надо думать, что вам дали статус зоны и к вам сразу слетелись инвесторы. Чтобы получить четыре-пять резидентов, нам надо пройти тысячу.

— Получается, что U2020 — это «транспорт» для идей и предложений?
— Не надо делать из этого панацею от всех проблем. Так будут делать все, просто мы должны сделать это первыми, и технологические возможности у нас есть. Важно договариваться с бизнесом, брать на себя часть его рисков. Они должны понимать, что при реализации проектов не столкнутся с какими-то задержками из-за власти и что их не нагрузят дополнительными затратами. U2020 — простая возможность сделать так, чтобы чиновник всегда стоял на низком старте и, увидев какую-то инициативу, бросался помогать ей.