Наркотики в визовском пруду: «Водоканал» сливает ответственность в стоки СвЖД

Опасное наркотическое вещество — трихлорэтилен — по-прежнему течет в Верх-Исетский пруд. Надзорные ведомства до сих пор не назвали виновного в выбросе. И информационная война между мэрией и СвЖД продолжается.

Напомним, по поручению городского комитета экологии специалисты в очередной раз взяли пробы воды в стоках железнодорожников и заявили: трихлорэтилен там есть. Представители СвЖД ответили угрозой провести собственную проверку качества воды и заявили: со станции Свердловск-Сортировочный химикат утечь никак не мог. Трихлорэтилен, по их словам, на станции не используют, а все стоки оборудованы фильтрами, которые, даже если вдруг что-то опасное потечет, не пустят яд в пруд.

А еще железнодорожники намекнули нам: в сбросе может быть виновен «Водоканал», потому что на берегу пруда стоит принадлежащая этому МУПу фильтровальная станция. Ее фильтры чистят «обратным способом»: промывают водой и, возможно, спускают воду, «обогащенную» накопившейся на станции гадостью, обратно в водоем.

Чтобы эту версию проверить, я пришел к заместителю технического директора «Водоканала» Кириллу Шутову. Он все обвинения ожидаемо отверг, но сделал это довольно аргументированно:

— Да, всё верно, недалеко от пруда находится фильтровальная станция Сортировочная. И да, действительно, она принадлежит «Водоканалу». Но скажите, представители СвЖД рассказывают, что до 2005 года она принадлежала им?

— Упоминают.
— А про то, что мы были вынуждены принять станцию на баланс, говорят? Сообщают, что к нам она пришла в ужасающем состоянии? Говорят, что нас просили принять ее для того, чтобы хоть как-то спасти ситуацию, пока сооружения совсем не вышли из строя? Наверняка ведь не говорят. Я вам расскажу.

Да, действительно, на этой станции чистят фильтры обратным током воды. Но, во-первых, это не мы придумали. Мы просто приняли уже построенный объект и эксплуатируем его по технологии, заложенной в первоначальном проекте. А во-вторых, чистка обратным током — это совершенно нормальная практика, которую применяют по всей России и за рубежом. Она оправдала себя.

— Куда сливается вода после промывки фильтров?
— Давайте все же с головы начнем. Я вам хочу поэтапно весь процесс объяснить, чтобы вопросов к нам не осталось.

— Ну давайте.
— Вода на станцию Сортировочная попадает из Верх-Исетского пруда. Существует водозабор, который принадлежит организации ООО «Водоканал-59». К нам она отношения не имеет и исторически подает техническую воду из пруда железной дороге, Уралмашу и дальше — в промзону Орджоникидзевского района.

Насосы «Водоканала-59» закачивают воду в водоводы СвЖД. И по ним она попадает к нам на фильтровальную станцию. Сырую воду мы чистим и обеззараживаем до требований санитарного-эпидемиологического законодательства.

А вся вода, которая используется на станции для технических нужд, сбрасывается в хозяйственно-бытовую канализацию. Я повторяю: сбрасывается в канализацию, а не отправляется по каким-то стокам обратно в пруд.

— То есть вы утверждаете буквально следующее: ничего за пределы станции не вытекает?
— Все же есть небольшая, я подчеркиваю — небольшая вероятность того, что 10–15% технической воды могли выходить за пределы территории нашей фильтровальной станции и попадать в ливневые стоки. Но нам изначально передали такой объект. Изначально это было предусмотрено проектом. И Железная дорога много лет ничего не делала для того, чтобы ситуацию исправить. Им выдавали предписания, требовали нарушения устранить. И они, в принципе, спроектировали и даже начали строить систему оборота промывных вод фильтровальной станции — потому что объемы такой воды, вытекавшей за территорию, были просто огромны. Но они ее не достроили. И мы ее не приняли.

— Почему?
— Мы посмотрели эти сооружения. Так как это был затянувшийся долгострой, технология уже не соответствовала современным нормам.

— Вы говорите, что у железнодорожников с территории станции «утекал огромный объем воды». А с той же станции, но в управлении «Водоканала» — всего 10–15%. При том что технологию вы не меняли. Как так?
— Мы технологию не меняли. Но с 2005 года, когда мы начали эксплуатировать эти объекты, мы подобрали более хорошие реагенты, немного отладили систему промывки в части замены арматуры и трубопроводов (они были уже в очень плохом состоянии). И благодаря этим мероприятиям в первые три года снизили объем вод, которые выходят за территорию фильтровальной станции, больше чем в два раза. Но перестраивать ничего кардинально не стали. Потому что, во-первых, это дорого. А во-вторых, мы все равно планируем эту станцию вообще закрыть.

— Зачем?
— Во-первых, эксплуатировать такую станцию просто запрещено. Воду здесь чистят при помощи жидкого и газообразного хлора. А это предполагает защитную зону вокруг станции радиусом 100–150 метров. На таком расстоянии не должно быть ни жилья, ни, упаси бог, детских, учебных заведений. А у нас буквально за забором Сортировочной — детский сад. Но еще раз подчеркну: это не мы так придумали, это мы в наследство от РЖД такое хозяйство получили.

А во-вторых, мы посчитали, что направлять воду на Старую Сортировку с больших, головных сооружений — это экономически целесообразнее, чем готовить ее на относительно маленькой местной станции. Потому решение могло быть только одно — закрывать станцию.

И, согласно инвестпрограмме «Водоканала», Сортировочная из разряда фильтровальных станций должна перейти в разряд насосных. То есть сюда должна поступать уже подготовленная, соответствующая всем нормам вода с головных сооружений и просто перекачиваться по микрорайону безо всякой дополнительной очистки.

— Когда это должно произойти?
— Согласно инвестпрограмме — в 2012 году. Но из-за кризиса, который случился в 2008 году, мы не смогли в полной мере реализовать все свои намерения. Плюс законодательство изменилось в 2011 году. Сильнейшее лобби строительных компаний снизило эффективность сбора платы за подключение к сетям. Не могу сказать, что эти поправки на 100% несправедливы, но денег у «Водоканала» объективно стало меньше. Сильно меньше.

Потому сейчас мы не можем полностью перевести Сортировочную в разряд насосных станций. Но, понимая, что с каждым годом ситуация с надзорными органами накаляется, мы решили минимизировать планы по строительству сетей, перемычек и перевести станцию хотя бы частично. Не бывает худа без добра. Весенняя ситуация с трихлорэтиленом позволила нам внештатно, внепланово и очень быстро выполнить эти работы.

Раньше фильтровальная станция забирала из пруда 1100–1200 кубометров воды в час. Сейчас — 200–400 кубометров. То есть мы снизили забор воды с ВИЗа практически в пять раз. Остальное идет с головных сооружений водопровода. Это уже подготовленная, чистая вода. Количество промывной воды, как следствие, тоже сократилось — в четыре раза, что позволяет нам полностью исключить сброс воды в ливневую канализацию.

— То есть сейчас в пруд с фильтровальной станции не утекает вообще ни капли?
— Да. И это мы доказали дважды всем проверяющим органам. Они приезжали без предупреждения. Они специально дожидались режима промывки. Инспекторы ходили по площадке в присутствии представителей РЖД. Они ориентируются на объекте с закрытыми глазами. Пооткрывали все колодцы, где может быть утечка, перелив. Но нет, ничего — сухо. По итогам нам предъявить было нечего.

Если они сейчас снова говорят, что трихлорэтилен мог утечь с нашей фильтровальной станции, пусть еще раз приходят и проверяют. Нам бояться нечего. Все покажем, все расскажем.

— Вы считаете, что трихлорэтилен сбрасывают железнодорожники?
— Я не знаю. Не могу утверждать. Но, когда весной был зафиксирован первый выброс, мы много консультировались с работниками РЖД, с компетентными специалистами надзорных ведомств, с людьми, поставляющими моющие средства железнодорожникам. И все они подтвердили нам: этот химикат на станции Свердловск-Сортировочный используют в огромных количествах. Я точно знаю, что эти вещества применяют для обезжиривания и стирки. В общем, речь идет о моющем средстве. А помыть на железной дороге можно много чего: подвижной состав, тару и так далее.

— Допустим, что трихлорэтилен на станции все же используют. Но, как утверждают в СвЖД, все стоки железнодорожной станции проходят через систему фильтров…
— Да, они построили очистные сооружения ливневой канализации. Замечательное мероприятие в плане охраны окружающей среды. Потому что весь ливневой сток Старой Сортировки, в том числе — с промышленных площадок, течет в пруд. Но эти сооружения работают не всегда и не очень эффективны. Потому что их мало построить, их надо еще и правильно эксплуатировать. Всех нюансов мы не знаем. Но уверены, что зимой, например, они вообще не работают.

— Вода из стоков попадает в пруд. Оттуда — на вашу фильтровальную станцию. И здесь уже начинается ваша зона ответственности. Вы можете гарантировать, что, несмотря ни на что, трихлорэтилен или любой другой опасный химикат из пруда больше не попадает вместе с водой в квартиры жителей Старой Сортировки?
— Да. Объема воды, которую мы забираем с головных сооружений, хватает для разбавки воды с ВИЗа, чтобы концентрация трихлорэтилена была абсолютно безопасна — в рамках ПДК. Из четырех очередей фильтровальной станции сейчас работает только одна. И та — не в полную мощность. Объемы воды из пруда в сети поступают минимальные.

— Почему бы вам тогда вообще не отключить фильтровальную станцию прямо сейчас?
— Сейчас на эту станцию воду с головных сооружений мы подаем только по одной трубе. По всем требованиям, должны — по двум-трем трубам. Потому мы до конца старую технологию и не отключаем. Это только для того, чтобы в случае какой-то непредвиденной ситуации мы могли быстро раскрутить станцию до необходимой производительности и обеспечить население водой. Но это только в том случае, если на единственном трубопроводе случится какая-то авария.