Алексей Кортнев, «Несчастный случай»: «С богатой Россией мы попрощались»

Вчера состоялась всероссийская премьера нового фильма «Квартета И» «День выборов — 2». В это время Алексей Кортнев, исполнивший в картине роль атамана Парамонова, отыграл полноценный концерт в Екатеринбурге. Лидер группы «Несчастный случай» признался, что совсем не огорчился, что не попал на премьеру, не прошел по красной дорожке самого крутого московского кинотеатра и не выпил бокал шампанского вместе с Камилем Лариным, Леонидом Барацем, Ростиславом Хаитом и Александром Демидовым. Фильм о приключениях сотрудников радиостанции «Как бы радио» он увидел одним из первых еще в начале февраля.

— Кино получилось смешное. Я надеюсь, что вам оно понравится, — сказал музыкант незадолго до концерта в уральской столице. Но главной темой для общения с журналистами в этот вечер стал все же его собственный проект — программа «Доброе дело» на телеканале «Че».

После небольшой презентации лидер группы «Несчастный случай» дал интервью Порталу 66.ru. Итак, Алексей Кортнев — о том, почему кризис в России — это надолго, чего нам ждать от мусульманского мира и почему люди должны знать, что добра в нашей жизни все же больше, чем зла.

— Одно из самых мощных ваших высказываний прошлого года — «Я офигеваю, мама!» Клип на эту песню за считанные часы собрал огромное количество просмотров. В ней вы говорите о своем отношении к событиям на юго-востоке Украины и реакции россиян на военные действия в «братской стране». А от чего вы «офигеваете» сегодня?
— От всего того же. Ну, во-первых, от того, что с Украиной так ничего и не выяснилось и эта война перешла в затяжную форму. Я не вижу никаких улучшений. Я офигеваю от того, что наши войска полезли в Сирию. Сейчас там выбрасываются на ветер и зарываются в песок миллионы рублей. Да даже не рублей, а условных единиц… Гибнут люди. И все это делается исключительно ради амбиций нашего руководства. Я офигеваю от того, что несколько дней назад в Москве вопреки решению судов посносили ларьки, торговые павильоны, магазины — примерно 100 объектов. На каждый из них у людей были официально оформленные разрешительные документы, которые без всяких доказательств были объявлены полученными коррупционным путем. Просто сказали: «А вы это все купили за деньги!» Это все равно, как если бы я сейчас забрал у вас паспорт и сказал: «Да это вы за деньги купили!» — и порвал бы его у вас на глазах.

— То есть вас бесит произвол — чиновников, полицейских…
— Да, произвол чудовищный совершенно! Самое интересное, что этот произвол прикрывается желанием москвичей увидеть свой город в первозданной красоте и чистоте. Это здорово, конечно. Но зачем делать это в обход судебной системы? С этим у нас дела по-прежнему обстоят просто чудовищно.

— Тема войны на юго-востоке Украины вымывается из информационного поля, уступая место в эфире Первого канала другой войне — в Сирии, о которой вы только что упомянули. Это наша новая национальная идея — борьба с терроризмом?
— У нас сейчас нация объединилась против идеи внешнего врага. Якобы все нас ненавидят. Все только и говорят про санкции, Сирию, Обаму. К сожалению, сейчас нация объединяется вокруг негативных идей, а не позитивных. Люди охотно объединяются вокруг идеи общего врага, и эта карта ловко разыгрывается властями. На это списываются все наши экономические неудачи, полное беззаконие в судах и так далее. Зато мы противостоим всему миру! Зато мы — последнее пристанище совести, веры, семьи! Против этого, конечно, трудно возражать. Я тоже сторонник консервативных ценностей. Но когда консервативные ценности противопоставляются всему миру, меня это смущает. Это очень напоминает старинный анекдот про прапорщика, который идет в ногу один, а весь его взвод шагает не в ногу. Получается, что мы почему-то одни такие правильные, а весь остальной мир — неправильный. Я, как человек рациональный, понимаю, что такого быть не может. Искать нужно в себе.

— Вы чувствуете себя в безопасности, пока все вокруг заняты поиском боевиков ИГИЛ — в Москве, Санкт-Петербурге и других городах России? И ведь действительно находят.
— Про себя не могу сказать, не знаю. Но своим детям я категорически запретил посещать общественные места, ходить по воскресеньям в торговый центр, в кинотеатр. Я прекрасно понимаю, что это не шутки. Мы все это уже переживали. В нескольких километрах от меня в Москве происходили многочисленные взрывы. Несколько моих друзей погибли при штурме «Норд-Оста». Террористическая угроза — это не фикция, это реальная вещь. Ничего не поделаешь. Если наша страна воюет с мусульманским миром, то неудивительно, что мусульманский мир мстит за это.

— У нас, например, недавно обезвредили семь человек, предположительно — боевиков ИГИЛ. В доме на окраине Екатеринбурга…
— Да, я про это читал.

— Самое удивительное, что эта новость здесь никого не удивила. Не стала самой обсуждаемой. Что это? Мы настолько привыкли жить в антитеррористическом информационном шуме, что нас больше не охватывает ужас, когда нам говорят, что в соседнем подъезде живут боевики, которые хотели нас всех взорвать?
— Вы абсолютно правы. Конечно, это так. Это ужасно. Но есть страны, которые вообще так живут. Если поехать в Израиль, который не так уж далеко от нас находится, то можно убедиться, что там люди так живут десятилетиями. Выходя утром из дома, любой человек может напороться на террориста. Там это происходит все время. И все об этом прекрасно знают. Вид юношей и девушек, оживленно беседующих, жующих мороженое и при этом обвешанных оружием, с автоматами за плечами, не вызывает ни у кого даже ни малейшего удивления.

У нас пока, слава Богу, не так. Если вы увидите группу вооруженных до зубов молодых людей, идущих по улице, вы изумитесь. А там это нормально, потому что это служащие местной армии, которые каждый день отражают атаки арабов. Человек приспосабливается и привыкает ко всему. При этом Израиль еще и зовет к себе в гости. Россияне ездят на израильские курорты, и с большим удовольствием. Хотя война идет буквально на территории всей страны! Так что мы еще не в самой страшной ситуации…

— Давайте поговорим о последних событиях в экономической жизни страны. Как падение рубля и кризис отразились лично на вас?
— На мне он, может быть, как-то и отразился, но я этого совершенно не почувствовал. Я отношусь к обеспеченным слоям населения. Мы много, активно работаем и хорошо зарабатываем. Кризис в основном ударил по бедным людям, как это и бывает всегда и везде. Для человека, который живет на пенсию, повышение цен в полтора раза — чудовищный удар по кошельку. Что касается меня, то мне просто противно, вот и все. Обидно за своих сограждан.

— Кризис — это надолго?
— Я думаю, что, конечно, да. Это надолго. Может быть, даже на десятилетия… Мы же оказались совершенно неподготовленными к этой ситуации. Кроме постоянного трепа, что нужно слезать с нефтяной иглы, наши правители за последние пятнадцать лет не сделали ничего. Ну, вернее, нет, говорить, что «совсем ничего», наверное, нельзя. «Жить стало лучше, жить стало веселее». Дороги стали лучше, строится жилье. Не везде, но во многих городах. Но проблема в том, что все это было сделано за счет нефтедолларов. Как только они иссякли — все, привет!

Нефть уже никогда не станет дорогой. Сегодня весь мир переходит на альтернативные, восполняемые источники энергии. Это необратимый процесс. Поэтому с богатой Россией мы попрощались. Но и бедной наша страна тоже никогда не будет, потому что она огромная. Потому что помимо нефти есть руды, полезные ископаемые, лес, вода. У нас одних запасов пресной воды больше, чем у любой другой страны на Земле! Понятно, что наша страна никогда не обнищает. Но вот делать пальцы веером, как это было раньше, ездить в Куршавель и в Ниццу, конечно, уж извините, уже не будем.

— Психологи предлагают придерживаться стратегии «медленной улитки», чтобы пережить кризис с минимальными потерями: экономить собственные силы, жить одним днем. Знать, что будешь делать завтра-послезавтра, и нормально. То же самое и в масштабах государства. Строить планы только на месяц-два. Не заглядывать далеко вперед. Вы согласны с этим?
— Совершенно не согласен! Я думаю, что до этого момента мы так и жили — сегодняшним днем, когда мы смотрели только на показатели стоимости барреля. Когда он стал дороже ста баксов, все просто радовались и ничего не делали для завтрашнего дня. Никто не подумал, что его цена вновь может упасть до двадцати, как это было в 90-е. Сейчас мы все видим, к чему приводит такая стратегия — жить сегодняшним днем. Поэтому я думаю, что это абсолютно провальная идея, которая приведет только к ухудшению ситуации.

— Вы следите за тем, что происходит в мире, но при этом честно признаетесь, что практически не сидите в интернете. Будущее за телевидением?
— Я действительно мало работаю в интернете. Мне помогают мои коллеги, которые размещают наш контент в социальные сети и так далее… Я не знаю, за чем будущее. Но совершенно очевидно, что телевидению придется серьезно меняться, чтобы выдержать конкуренцию с вещанием онлайн. Это движение в сторону интерактивности уже ведется, и дальше у зрителей будет появляться все больше возможностей влиять на то, что происходит в эфире. Скорее всего, будет полное слияние интернета и телевидения. До такой степени, что мы даже перестанем их различать. Телевизор на стене окончательно превратится в экран компьютера. Функция будет совмещена. Все равно мы никогда не уйдем от трансляции спортивных программ, никуда не денемся от новостей, от кино, которое будут показывать по ТВ.

— Вы считаете интернет одной из последних площадок, свободных от цензуры, или это уже давно не так?
— Мне кажется, что сегодня в интернете особой цензуры нет. Во всяком случае я никогда не нарывался на запреты. Ну и пока что в Сети запреты довольно легко обходятся. А там поживем — увидим.

— Вам часто предлагают вести разные проекты на телевидении. Одно из самых экстравагантных — стать ведущим «Битвы экстрасенсов». Но вы, как правило, отказываетесь. И вот решили стать новым лицом телеканала «Че». Почему?
— Мне предложили стать ведущим программы «Доброе дело», и это было по-настоящему ново. Я решил, что эта программа для нашего общества очень полезна. Сейчас, как никогда, нужно говорить о позитивном. Убеждать людей в том, что несмотря на гадость, которая творится вокруг, все равно в мире больше добра, чем зла. Просто о нем почему-то не так модно говорить. И я понимаю почему. Зло привлекательнее, оно лучше продается. Это известно.

— Вы сами участвуете в выборе видео, которое попадает в эфир? Влияете на процесс?
— Отбором видео занимается редакция, но повлиять я, конечно, могу. Некоторые ролики попадают в программу через меня. Мне присылают их мои знакомые, да и незнакомые люди тоже присылают. Некоторые материалы даже шлют на наш официальный сайт (группы «Несчастный случай», — прим. 66.ru), и потом я переправляю их в программу «Доброе дело».

Выбор сюжетов для программы — это складывание пасьянса. Каждая программа складывается из шести блоков, шести паттернов. За три дня мы можем снять двенадцать серий. Чтобы все прошло удачно, нужно видеть перед собой все карты. Так, чтобы эти карты не повторялись. Понятно, что сюжетов на самом деле не так много — пожары, авиа- и дорожные катастрофы, происшествия на воде, прорыв воды… И нужно сделать так, чтобы все выпуски были в равной степени интересными. Это прежде всего редакторская работа, на которую влиять не надо. Потому что может стать хуже.

— Какие истории поразили лично вас?
— Недавно у меня были чудесные, красивейшие ребята из Оренбурга, мальчик и девочка. Мальчик спас девочку. Он милиционер, вытащил ее из снежного заноса. Отморозил себе пальцы на руке, ему их ампутировали. Они оба могли погибнуть… Очень много трогательных историй, о которых нельзя говорить без слез…

В жизни каждого из нас бывают такие ситуации, когда ты можешь кому-то помочь, совершить если не геройский, то человеческий поступок. Даже просто перевести бабушку через дорогу или не дать кому-то упасть в лужу. Но мы этого не замечаем, не считаем героизмом. А когда вдруг это удается кому-то аккуратно снять и показать всей стране, то даже самый незначительный, но добрый, человеческий поступок становится маленьким подвигом.

Портал 66.ru благодарит телеканал «Че» за помощь в организации интервью.