Командир подлодки «Екатеринбург»: «Любой агрессор разобьется о нас. Мы ядерный щит страны»

В интервью Порталу 66.ru депутат Государственной Думы рассказывал о том, почему руководство страны наращивает расходы на военные нужды при том, что все финансирование прочих сфер — медицины, образования, дорожного строительства и других социально важных отраслей — сокращает.

Этот разговор мы решили продолжить с командиром атомного подводного крейсера «Екатеринбург», капитаном первого ранга Дмитрием Зеликовым. Офицер-подводник не заметил увеличения денежного потока, который, по логике, должен был хлынуть в том числе на нужды военного флота:

— Я бы не сказал, что расходы на оборону увеличиваются. Может быть, деньги идут на закупку новых кораблей, новых вооружений, хотя точно судить об этом не могу. А на содержание кораблей — нет. Более того, я слышал, что будет застопорена индексация денежного довольствия и пенсий для рядовых военнослужащих, а также частично приостановлена модернизация некоторых кораблей. Не знаю, какие работы планировались на этих кораблях, просто вижу, что они остались в базах, вместо того чтобы уйти на профильные заводы.

В общем, увеличения финансовых потоков на флоте не ощутили, за исключением вопросов поставки более современных образцов вооружения, новых кораблей, например, подводных лодок класса «Борей». Многие наши боевые корабли находятся на предельном сроке службы, их понемногу списывают, и взамен в строй встают современные образцы. Но общее их число почти не меняется.

Капитан первого ранга Дмитрий Зеликов (по сухопутному говоря — полковник) служит в ВМФ уже 26 лет.

— Как сейчас обстоят дела с личным благополучием у тех, кто служит на атомных подводных лодках? В 90-е годы в армии и на флоте всё было довольно печально…
— Да, как и во всей стране. Сокращали число кораблей, увольняли экипажи. Социалка тогда очень ухудшилась. Сейчас всё меняется. Потихоньку сносится ветхое жилье, вместо него строят новые дома для экипажей и семей подводников. Во многом это благодаря шефской помощи города Екатеринбурга, участию Александра Высокинского, наших друзей из компании «Таганский ряд» — за счет этой помощи у нас в Гаджиево (порт приписки подлодки «Екатеринбург», — прим. ред.) и новый дом построили, и садик сейчас достраивают.

— А если вообще брать жизнь на Севере? Нашумевший фильм «Левиафан» показал красоты северной природы и общее социальное уныние тех мест — насколько это соответствует действительности?
— Ну что сказать… Кое-где имеет место разруха и запустение. Но это ведь не только у нас. Уверен, если отъехать километров сто от Екатеринбурга, в какой-то маленький областной городок, там будет все то же самое. Это же повсеместный процесс укрупнения — люди стремятся из маленьких городов в большие, оставляя там то, что мы видели в «Левиафане».

Если говорить о нашем городе — Гаджиево и гражданских людях, которые там работают, то, по всей видимости, у нас намечается переход на вахтовый метод работы. Все чаще люди приезжают на Север просто на заработки. И я считаю, это правильно с точки зрения выгоды. Зачем строить и развивать инфраструктуру, приманивать на Север работников с семьями? Они все равно не выдерживают долго и, заработав деньги, уезжают обратно в свои регионы. Лучше остановиться на вахтовом методе: специалист приезжает в наши края на заработки, а семья ждет его дома, в более обжитых и развитых в смысле инфраструктуры районах. Мне кажется, что такая схема наиболее выгодна и удобна для всех. Так часто бывает в регионах с суровым климатом — норвежцы и канадцы активно используют такие схемы работы.

— Ну это гражданские, а вы, военные? Вы же не можете работать вахтовым методом, а значит, и семьи живут с вами. Или в военных городках жизнь все же получше?
— Конечно, в военных городках жизнь другая. Есть проблемы с работой для гражданских, по всем остальным показателям обстановка вполне достойная. Школы есть, медицина хорошая, спортивные учреждения строятся. Здесь бывает тяжело офицерским женам. После большого города трудно оказаться в такой довольно замкнутой атмосфере. Пока дети маленькие — дел у женщины хватает. А вот потом бывает сложно себя чем-то занять — работы и развлечений у нас куда меньше, чем в больших городах.

Но есть и свои плюсы. В первую очередь это безопасность: в военных городках все друг у друга на виду, все всех знают. Ну и случайных людей у нас почти нет, все военные. Как говорил один мой знакомый еще в лихие девяностые: «В смутное время лучше отсидеться в гарнизоне с автоматом за плечами, чем жить в большом городе».

Романтиком этого человека не назовешь — серьезный, уравновешенный, расчетливый. Серьезный командир серьезного корабля.

— Что за люди сейчас идут служить на флот? Романтики, карьеристы, те, что хотят Родине послужить?
— Тут все в комплексе. Романтика очень быстро проходит, если не подкреплена чем-то материальным. Любой мужчина хочет себя реализовать, обеспечить себя и свою семью — сейчас зарплаты военнослужащих это позволяют. Второй момент — многие хотят заниматься настоящим мужским делом. У каждого свое представление об этом деле, но профессия защитника Родины — это все еще самая мужественная профессия. Женщины сейчас тоже в армии появляются, но я все же считаю, что это неправильно. А уж на подводном флоте женщин нет и пока не предвидится.

— Раз уж заговорили об этом — почему у вас такое негативное отношение к службе женщин на флоте?
— Лично мое мнение — солдат перестает быть женщиной. Женщина — это хрупкое создание, которое хочется обнять и защитить. Есть девчонки, которые за себя могут постоять, но это не от хорошей жизни. А уж если мы и военное дело на женские плечи переложим — мужики тогда себя совсем должны перестать уважать.

— Если говорить о комплектовании экипажей, сейчас на подлодках служат только контрактники или попадаются еще срочники?
— На атомных подводных кораблях служат только контрактники — срочников нет. Призывники могут оказаться в каких-то наземных обеспечивающих службах, но в составе экипажа атомохода — нет.

— А контрактников вам хватает? Насколько я могу судить, тех, кто идет на такую службу, пока недостаточно. Недавно я на одном военно-спортивном мероприятии видел даже мобильный пункт приема на службу по контракту — чуть ли не в чистом поле людей набирали.
— За весь подводный флот не скажу, но именно нашему экипажу контрактников хватает с избытком. Тут ведь дело еще в самом экипаже, в славе корабля. Благодаря спонсорской поддержке «Екатеринбургу» завидуют многие — особенно те, кто на надводных кораблях служит. Нам за счет шефской помощи и казармы для экипажа построили, и концерты шикарные привозят — недавно, например, «Уральские пельмени» приезжали. Со всего флота к нам в гости напрашивались! Конечно, многие хотят служить именно на «Екатеринбурге». Так что мы имеем возможность выбирать из довольно большого числа желающих.

Когда к нам приходят новые люди, мы не скрываем тех сложностей, которые их ждут: что в море придется подолгу бывать, что на службе часто без выходных жить приходится — хорошо, если один свободный день в неделю выпадает. Но служба многое дает взамен: и достойная зарплата, и перспективы, образование бесплатное, а через 10 лет службы квартиру дают. За это время и отучиться можно — потом выходишь в запас с высшим образованием и квартирой. На гражданке такого нет.

Уже через полгода, максимум через год службы военным морякам предоставляют служебное жилье — не только офицерам, но и мичманам и матросам. Вот сейчас у нас в Гаджиево стоят 6 новых домов, они примерно на 70% заселены. Скоро должно прийти пополнение — молодые лейтенанты с училищ. Будут в эти же дома вселяться. Не всегда все так хорошо — часть жилых домов для моряков осталась со времен СССР, и некоторые из них в довольно плачевном состоянии. Их понемногу сносят, на их месте строят новые.

— Что нас ждет в будущем? Вы говорите, что города-базы, где стоят корабли ВМФ, развиваются. Они будут постепенно разрастаться?
— Не думаю. В этом просто нет смысла — поймите, бухты, где стоят наши корабли, ограничены по размерам. Если в бухте может базироваться три корабля, то столько там и останется. Соответственно, нет смысла расширять военный городок — ведь число экипажей не увеличится. Тут важнее модернизация и развитие того, что есть.

Если говорить о развитии военных городков, то тут, скорее, речь идет о новых зданиях взамен старых, развитии инфраструктуры — постройки там спортивных и развлекательных объектов. Самим военным морякам, как правило, не до развлечений — я же говорил, что иногда один выходной в неделю выпадает, а иногда и вовсе без выходных остаемся. Но у нас есть семьи — жены и дети.

— Что вы можете сказать про АПЛ «Екатеринбург»? Ваш корабль соответствует современным техническим требованиям?
— К боевому кораблю трудно применить термин «современные технические требования». Корабль либо способен выполнять текущие боевые задачи, либо нет. Так вот «Екатеринбург» может выполнять свои боевые задачи в условиях современной войны.

— Что меняется в плане технического оснащения подводных лодок? Например, в авиации сейчас все больше беспилотников. Может, в будущем и атомные подводные лодки без экипажей появятся?
— Нет, это исключено. Во-первых, из-за среды. По воздуху радиоволны передаются куда легче, чем под водой, а значит, дистанционное управление самолетом возможно, а подлодкой — нет. И потом мы несем на борту ядерное оружие — никто не станет полностью передоверять автоматике такую ответственность. Да, многие процессы на подлодках автоматизируются, численность экипажей сокращается. На кораблях появляются целые отсеки, не нуждающиеся в постоянном присутствии людей. Но о полном отказе от экипажей подводных кораблей даже речь не идет.

— Говоря о технической составляющей — радиоэлектронных приборах и другом высокотехнологичном оборудовании, насколько хорошо оснащены наши подлодки? В мирной гонке высоких технологий мы, кажется, пока безнадежно отстали…
— Если брать радиотехническое оснащение наших подводных кораблей, то его более чем достаточно для того, чтобы противостоять любой подводной боевой единице других государств. Еще в советское время был сделан огромный задел по части разработок, сейчас его развиваем. На кораблях постоянно работают специализированные инженеры, что-то изучают, разрабатывают. Причем ребята все чаще молодые, активные, хорошо подготовленные. Видно, что молодежь опять техникой интересуется — это я по своему сыну скажу, он у меня космическими разработками занимается.

Я думаю, что и мирную электронику наши инженеры могут делать — просто пока все упирается в цену. Зарубежная дешевле.

— А если говорить о принципиально новых видах кораблей для российского ВМФ? Про те же многострадальные «Мистрали» — нужны нам эти вертолетоносцы или нечто аналогичное?
— Я не знаю, зачем нам такие корабли. И не понимаю, где и с кем мы на них планируем воевать. Говорилось, что это будут корабли управления. Но какие задачи перед ними стоят? Если мы собираемся с их помощью оборонять свои берега, это странно — для авиации проще использовать наземные аэродромы. Если мы собираемся помогать каким-то другим странам — опять же проще использовать их наземные аэродромы или помочь таковые организовать, если потребуется.

Честно говоря, исходя из сегодняшних реалий, просто не вижу смысла в приобретении или строительстве таких кораблей. Такие разговоры велись уже давно: почему у России нет авианосцев, у Америки же есть? Но авианосец или тот же «Мистраль» — это корабли для нападения, а не для защиты. А мы, кажется, пока ни на кого нападать не собираемся — зачем нам такая техника?

— Может быть, задачи, поставленные в том числе перед подводным флотом, уже поменялись?
— Нет, задачи остаются прежними. Мы ядерный щит, гарантия безопасности и территориальной целостности Российской Федерации.

К-84 «Екатеринбург» — атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения проекта 667БДРМ «Дельфин». Спущен на воду в 1984 году. Максимальная глубина погружения — 650 метров. Экипаж — 140 человек. Основное вооружение — 16 баллистических ракет, в том числе с ядерным боекомплектом (фото: bastion-karpenko.narod.ru).

— Увеличилось ли число выходов наших атомных субмарин в море? Зачем вообще нужны дальние походы атомоходов в море, если Россия пока ни с кем не воюет?
— Подлодка стоит в базе, на нее загружено основное оружие — баллистические ракеты, на борту или неподалеку от корабля находится экипаж, способный это оружие применить. И это все знают. И у любого внешнего недоброжелателя нашей страны мысль об агрессии упирается в этот щит. Иногда атомоходы выходят в море — чтобы экипаж закрепил полученные навыки на практике, а страна обозначила свое присутствие в интересующих нас районах Мирового океана. Когда подводный крейсер стоит в своей базе — все заинтересованные иностранные службы об этом знают и имеют возможность нанести упреждающий удар. А если он в море — вычислить его очень сложно. Так мы получаем дополнительную страховку на случай агрессии.

Еще один актуальный для флота момент — защита наших интересов в Арктике. Сейчас имеет место попытка нового раздела сфер влияния в этом регионе. Поэтому была сформирована Арктическая группа, Северный флот преобразован в отдельный округ — он будет заниматься чисто Арктическим шельфом. На эти преобразования тоже выделяются какие-то деньги. Сейчас для контроля за северным путем строится новая военно-морская база.