Петербургского женоубийцу по суду подселили в квартиру матери-одиночки

Пока суд принял сторону убийцы, который претендует на часть площади в двухкомнатной квартире. Сторонам порекомендовали пойти на мировое соглашение и размен, однако это чревато серьезными хлопотами и потерями для проживающей в квартире Юлии Михайловой, работающей реставратором. Следующее заседание по этому делу назначено на 4 ноября, сообщает BaltInfo.ru.

Пять лет назад Юлия Михайлова купила квартиру на Курляндской улице, однако тогда она не предполагала, что покупка обернется длительной судебной тяжбой и измотанными нервами. О том, что к новой квартире "в довесок" ей полагается еще и сосед с впечатляющей биографией, женщина узнала год назад из письма прокуратуры Адмиралтейского района. Главврач психиатрической больницы св. Николая Чудотворца (знаменитая "Пряжка") написал заявление в прокуратуру, потребовав вселить в одну из комнат квартиры своего пациента, уроженца Азербайджана Фарида Оглыева (имя и фамилия изменены), ранее проживавшего по этому адресу.

Появление потенциального соседа повергло Юлию в шок, особенно когда она узнала про его бурное прошлое. Фарид Оглыев приехал в Петербург в 1997 году, быстро женился на разведенной 38-летней Алле Иващенко, и у нее же и прописался. Не прошло и года, как мужчина зарезал новоиспеченную супругу. Однако суд признал Оглыева душевнобольным и назначил ему принудительное лечение.

Находясь в психбольнице, Оглыев таинственным образом снялся с регистрационного учета из спорной квартиры. После чего обе комнаты в коммуналке приватизировали, с одной стороны, взрослый сын убитой Альберт Иващенко, с другой - соседка по коммуналке Елена Селезнева. Обе эти комнаты в сентябре 2005 года выкупила Юлия Михайлова, продав свое небольшое жилье и взяв в банке кредит.

При покупке у Юлии не возникло вопросов к продавцам. Альберт рассказал Юлии об убийстве матери отчимом, но уверил, что Оглыев переехал в Московскую область, выписался из квартиры и больше в нее не вернется. Все документы на квартиру были в порядке, в регистрационной службе подтвердили их подлинность. Успокоившись, Михайлова совершила сделку, переоформила право собственности на себя и вселилась в новую квартиру вместе с 11-летним сыном Аркадием.

Живодер-убийца вогнал в ужас жильцов дома

Весь юридический сыр-бор разгорелся спустя 4 года вокруг ущемленных прав Фарида Оглыева. По утверждению обвинения, при приватизации квартиры сын убитой не учел интересы своего отчима, который если и выписался из квартиры добровольно, то отчета своим действиям не отдавал. Спустя пару месяцев эксперты-почерковеды и вовсе вынесли заключение: подпись за Оглыева поставил кто-то другой.

Таким образом, в сентябре 2009 года Ленинский районный суд не признал Михайлову добросовестным приобретателем и обязал ее предоставить в своей квартире комнату Оглыеву. Встречный иск Михайловой судья отклонил.

За год, что шли судебные разбирательства, Юлия не раз встречалась с работниками прокуратуры и администрацией больницы, пытаясь объяснить свое ужасающее положение, но понимания не добилась. В ответ она слышала дежурные фразы: "Мы вам сочувствуем, но таков закон". А по закону интересы Оглыева подлежат защите, какое бы прошлое у него ни было. Также Юлия обращалась в муниципальные органы опеки, объясняя, что ее сыну угрожает опасность. Но чиновники отказались принять у нее заявление, мотивировав тем, что Аркадий не является собственником квартиры.

Адвокат Михайловой Семен Лозовский провел свое исследование поставленной в заявлении подписи. По его мнению, подпись поставил сам Оглыев, заранее спланировав, что после убийства его признают сумасшедшим. Если же подпись на заявлении принадлежит не Оглыеву, тогда уже возникают неприятные вопросы к самой прокуратуре: не ясно, почему надзорное ведомство не возбудило уголовное дело по факту мошенничества.

"На мой взгляд, Оглыев полностью отдавал отчет своим действиям, - считает Лозовский. - По свидетельствам соседей, он не раз просил у них письменных свидетельств, что они якобы видели, как его жена приводила в дом чужих мужчин".

Также, по данным юриста, Оглыев неоднократно избивал свою жену, устраивая громкие скандалы на весь подъезд. "Думаю, он заранее подстраховывал себя. Задолго до совершения убийства он сделал все, чтобы его признали сумасшедшим", - добавил Лозовский.

Неадекватное поведение Оглыева подтверждают и жильцы. Соседка Инна Витальевна (имя изменено в целях безопасности) припомнила, что еще до выгодной женитьбы Оглыев, выходя из квартиры, заявил Алле на весь подъезд: "Не пропишешь к себе - убью!" Впрочем, убил все равно, даже имея на руках прописку.

"Однажды Люба, соседка Оглыева по коммуналке, прибежала ко мне в квартиру в слезах, - рассказывает Инна Витальевна. - После очередной кухонной ссоры он на ее глазах отрезал лапки у домашней мышки и засунул ее в банку с кислотой". При этом садист заявил: "Не угомонишься - с тобой то же самое будет!"

Инна Витальевна, как и прочие соседи, знает о скором возвращении Оглыева. И рассчитывает только на себя: "Под рукой держу топор. Если сунется ко мне - сама убью его», - говорит отчаянная пенсионерка.

Юлия, со своей стороны, лишь обреченно вздыхает. "Другой квартиры у нас нет. Денег, чтобы выкупить у Оглыева его долю, тем более, - признается она. - Остается лишь поселить к себе "замечательного соседа". Но я очень боюсь за Аркадия".

Нормален - для общества, невменяем - для суда

Юлия Михайлова приехала в северную столицу из Кингисеппа, живет здесь с 1986 года. Почти 20 лет она отдала работе художника-реставратора, восстанавливая потрепанное временем лицо Петербурга. Она неоднократно участвовала в реставрациях Зимнего дворца, Сампсониевского собора и других памятников архитектуры. При этом ей еще приходится одной воспитывать сына.

От перспективы выезжать из купленной квартиры женщина приходит в отчаяние, хотя угроза жизни не оставляет ей иного выбора. "Юрист психбольницы посоветовала мне разменивать квартиру. Но кто захочет жить с таким соседом?" - недоумевает Юлия. Кроме того, он выдвигает нереальные условия, по словам Михайловой.

"Я только одного не понимаю: почему государство так рьяно защищает права этого человека, и отказывается защищать права моего ребенка? - задается риторическим вопросом художник-реставратор. - Ведь я покупала нормальную проверенную квартиру, разве мы с сыном не пострадавшие?"

Тем не менее 21 октября городской суд отклонил кассационную жалобу Юлии Михайловой. Это значит, что решение предыдущего суда осталось в силе.

Сам Оглыев на заседание не явился, что вызвало удивление судей. Юрист психбольницы Наталья Юшина пояснила: ее клиент нуждается в транспортировке и сопровождении, хотя по заключению экспертов является здоровым. В данном случае прослеживается какая-то странная логика: идти в суд – нуждается в сопровождении, жить с нормальными людьми – не нуждается.

Сегодня Юля упорно ломает голову над проблемой: согласно решению суда, Оглыев имеет право лишь на половину 20-метровой комнаты, так как проживал в ней совместно с сыном Аллы Иващенко. Поэтому сторонам порекомендовали сойтись на мировом соглашении.

Мириться должны так: Юлия - разменять купленную на свои деньги квартиру и купить Оглыеву 10-метровую комнату. К следующему заседанию, намеченному на 4 ноября, Юлия должна подобрать варианты.

От такого предложения женщина-реставратор в шоке. В этой истории много странных обстоятельств, но отдуваться за все ошибки правоохранительных органов и чиновников жилконторы должна почему-то мать-одиночка с несовершеннолетним ребенком.

Примечательно, что в сложившейся ситуации вторая сторона конфликта предпочитает отмалчиваться. Главный врач больницы Св. Николая Чудотворца Сергей Свистун через секретаря отказался давать комментарии по делу Оглыева, объяснив это соблюдением врачебной тайны.

Наотрез отказалась от комментариев и юрист больницы Наталья Юшина - для нее, дескать, вся пресса желтая, и ни на один вопрос она отвечать не станет. Кроме того, как пояснила секретарь господина Свистуна, "мы не имеем права упоминать Оглыева как пациента лечебного заведения - иначе нас привлекут к ответственности".

По этой причине редакция издания вынуждена была сменить фамилию главного героя этой истории в публикации.

Лечащие врачи в личной беседе с Юлией корили ее: Оглыева нельзя называть ни убийцей, ни преступником - дескать, убийство он совершил в невменяемом состоянии. Несмотря на это, теперь ему почему-то полагается не палата в специальном заведении, а жилплощадь убитой жены. Трудно сказать, насколько искренен такой гуманизм, ведь докторам в любом случае не придется жить с Оглыевым под одной крышей.