Экскурсия с акушеркой по роддому Екатеринбурга: «Деточка, в коридорах уже давно никто не рожает»

Мы уже писали, почем рожать в Екатеринбурге. На этот раз проведем экскурсию по роддому, вошедшему в наш субъективный рейтинг, и покажем все то, что вы получите совершенно бесплатно в городском перинатальном центре на Комвузовской, 3. Само собой, если у вас есть полис ОМС.

Почти наверняка вас привезут сюда, если вы входите в группу «высокого риска» или ребенок решит появиться на свет раньше запланированного срока. С обычными, нормальными родами вы также можете попасть на Комвузовскую, если прописаны на закрепленной за роддомом территории — в Пионерском поселке или ВТУЗ-городке.

Мы же просто пришли на экскурсию, которую в роддоме проводят раз в месяц, а заодно спросили у главной акушерки перинатального центра Татьяны Карабет, справедливо ли утверждение, что в России все роддома делятся на два типа — хорошие и бесплатные, и компромисс здесь невозможен.

Татьяна Карабет отвечает на вопросы во время экскурсии. Будущие мамы интересуются, через сколько секунд после появления на свет ребенок должен закричать. Папы — какие анализы нужно сдавать, чтобы присутствовать при родах.

— Давайте поговорим о российских роддомах. Принято считать, что бесплатные роддома — конвейер, где женщины рожают по несколько человек в одной комнате, роженица — существо бесправное. И есть хороший роддом — это домашняя атмосфера, отдельные палаты, внимательный и чуткий медперсонал. В Екатеринбурге это стоит в среднем 50 тыс. рублей. Как рожать бесплатно, но при этом в хорошем роддоме?
— На самом деле это миф. Да, возможно, раньше было именно так, но сегодня все изменилось. Вы упоминаете о том, сколько стоят роды. Но на самом деле помощь при родовспоможении во всех родильных домах, за исключением единственного частного роддома в городе, совершенно бесплатна. Все учреждения работают в рамках программы обязательного медицинского страхования. Поэтому получить качественную медицинскую помощь можно в любом муниципальном родильном доме. В коридорах уже давно никто не рожает. Сегодня все больше людей начинает это понимать. Есть, конечно, и те, кто до сих пор не верит… Платными в роддомах могут быть только дополнительные услуги. Например, пребывание в отдельной послеродовой палате или выбор конкретных специалистов, которые будут присутствовать при родах.

Всего в роддоме 8 родовых, каждая из них рассчитана на одну роженицу.

В такой комнате молодые мамы находятся вместе с детьми. Послеродовых мест в перинатальном центре 55.

— Вы считаете, такая подстраховка нужна?
— В нашем роддоме за каждой женщиной всегда закрепляется одна акушерка, но это не значит, что она ведет роды только у этой женщины. Она может курировать и других пациентов. Не бывает такого, что сначала посмотрела одна акушерка, потом вторая, потом третья, а роды принимает четвертая. Кроме того, и я, и все мои коллеги работают по единому протоколу, поэтому выбор конкретных специалистов теряет смысл. Нужно понимать, что врач или акушерка, с которой вы заключили договор, может прийти на ваши роды после дежурства и, скорее всего, будет уставшей. Но если женщина хочет выбрать специалиста — почему нет? Может быть, она у этого врача или акушерки первого ребенка рожала или подруга посоветовала. Единственное здесь нужно уточнить, что эта услуга — как раз из разряда дополнительных.

— У рожениц случались приступы паники, когда они понимали, что принимать роды у них будет совсем другой врач, другая акушерка?
— Я таких случаев не помню. Всегда можно найти слова, чтобы успокоить женщину.

В перинатальном центре есть реанимационные отделения для мам и новорожденных.

— Как выбрать своего врача, своего акушера, если пациентка все же решила, что ей это необходимо?
— Я думаю, что всегда лучше иметь свое мнение, а не ориентироваться на советы подруг, а тем более — посетителей форумов и пользователей социальных сетей. У каждого свой опыт. Составив негативное мнение об учреждении или враче по отзывам и попав на роды именно туда, вы сразу настроитесь на негатив. Хотя, возможно, на самом деле для этого не было никаких оснований. Поэтому я никого не слушала, когда пришла в роддом рожать в первый раз. Со мной лежали женщины, у которых были вторые-третьи роды. Они рассказывали, как все будет происходить, а я им говорила: «Не надо! Мне неинтересно! У меня все равно будет по-другому! Будет так, как захочу я. Так, как я настроена».

— Чего вы боялись больше всего, когда пускали телевизионщиков в роддом?
— Были опасения, что журналисты будут стоять над нами, дышать в спину. Но когда началась работа, то мы забывали о том, что здесь находится съемочная бригада. Так что никакого смущения не было.

— Как вам удалось уговорить рожениц, чтобы они согласились на присутствие съемочной бригады во время родов?
— Уговаривала съемочная бригада, тут уж мы ничего сделать не могли.

— Многие пациенты запретили использовать кадры с их участием в финальном варианте фильма?
— Таких было всего двое. Сниматься не согласилась женщина с ограниченными возможностями и ВИЧ-инфицированная. К нам поступают разные пациенты, некоторые ведут себя агрессивно: и женщины в состоянии сильного алкогольного опьянения, и бомжи, которых привозят прямо из канализационных люков… У них часто случаются преждевременные роды. А это как раз наш контингент.

— В фильме идет речь о родах женщин, которых доставляют в роддом из СИЗО и психбольницы. Работа с ними сильно отличается?
— У нас была пациентка с психическими отклонениями. Нам пришлось потратить много времени и сил, чтобы объяснить ей, что с ней будет происходить во время родов. Она поступила к нам в стадии обострения. С начала беременности ей отменили терапию, поэтому она была возбудимая и реагировала неадекватно. Мы прилагали максимум усилий, чтобы пациентка согласилась на любую, даже самую малейшую манипуляцию, а ведь нам нужно было провести кесарево сечение. Женщина не была лишена дееспособности, поэтому мы должны были получить ее согласие. В результате пришлось вызывать специалиста, который наблюдал ее долгие годы. Ему удалось установить с ней близкий контакт, и в конце концов он смог ее уговорить. После родов, когда ребенок заплакал, она сказала: «Накормите его молоком и хлебушком». Это был человек, который живет в своем, особом мире.

— Что стало с этим ребенком?
— Его отдали в семью. В больницу приехали муж и мать женщины, а сама она поехала на лечение. У них это был уже не первый ребенок…

— В одной из сцен будущую мать везут на каталке в родильное помещение и по дороге она кричит врачам, что ребенок ей не нужен. Как часто происходят случаи отказа?
— Таких женщин немало… Мы пытаемся всех детей выкладывать на живот к маме, и если в этот момент женщина говорит: «Уберите его, он мне не нужен», мы, конечно, убираем. Потом с мамой работает психолог, социальный работник. Иногда нам удается переломить ситуацию и мама меняет решение, но, к сожалению, это происходит нечасто.

— Еще один тяжелый момент — это когда не удается спасти ребенка. Как сказать матери, что ее ребенок не выжил? Вам приходилось это делать?
— Об этом всегда говорит врач. Мама получает всю информацию о состоянии ребенка с момента его рождения. В стационаре, как и в неонатальной клинике, она находится вместе с ребенком в течение всего времени, даже если малыш находится в отделении реанимации. Она и все родственники с ее согласия могут посещать ребенка, общаться с врачом, поэтому они полностью осведомлены о тяжести состояния младенца и прогнозе течения заболевания. Конечно, при неблагоприятном исходе врач старается как можно подробнее объяснить матери и отцу, каковы причины. Часто в таких случаях общаться с родителями помогает психолог.

— Вы часто сталкивались с экстренными ситуациями?
— У нас всегда есть как минимум два пациента: мама и ребенок, а то и больше, если рождается двойня или тройня. И следим мы сразу за всеми. Оказание экстренной помощи может понадобиться любому из них. Например, резко падает частота сердцебиений у плода, значит, он страдает, испытывает кислородное голодание и надо срочно женщину родоразрешать. Вот в зависимости от ситуации мы или бежим в операционную, которая разворачивается буквально за минуты, или накладываем вакуум-экстрактор (это такая резиновая тарелочка, присосочка к голове, за которую тянут) или акушерские щипцы.

— Щипцы — это радикальный метод?
— Это просто один из способов мгновенного извлечения ребенка. Раньше давили на живот, но этого делать ни в коем случае нельзя. В Европе, например, такой прием запрещен. Если он используется, то акушера дисквалифицируют до конца жизни. Потому что в этом случае возможны серьезные травмы, может свернуться шея. Ни вакуум, ни щипцы травм не причиняют.

В роддоме две операционные. В одну из них во время экскурсии нам даже удалось заглянуть.

— О чем вы разговариваете с роженицами во время схваток?
— У каждой женщины свой характер. Кто-то во время схваток хочет поговорить, а кто-то, наоборот, замыкается в себе. Но в процессе родов мы всегда друг к другу подстраиваемся. Поэтому одна акушерка ведет роды от начала до конца — чтобы роженица видела одно и то же лицо. Контакт — это условие того, что вы будете хорошо рожать. Обязательно говорю «умничка», «молодец», «все хорошо», даже если все не очень хорошо. Обязательно хвалю. Такие отвлекающие фразы иногда очень нужны.

— По имени называете или все — «умнички»?
— По-разному. Сначала по имени-отчеству, а потом могу и Наташечка, и Натусечка. По-всякому бывает. Роды — это очень интимный процесс. Все роженицы остаются где-то у меня в душе. Несколько лет назад, 25 января, в Татьянин день, я принимала роды у пары, которая рожала уже третьего ребенка. Они решили назвать девочку Татьяной. Совпало с моим именем, мне было приятно.

Каждый месяц будущие мамы могут прийти на экскурсию, послушать лекцию и задать вопросы главному врачу-акушеру и другим специалистам перинатального центра.

— Как можно описать ощущения, которые испытывает роженица?
— Я могу сказать вам о своих ощущениях, а про ощущения пациентов — нет… Каждый пациент чувствует по-разному, потому что порог чувствительности у всех разный. Кто-то испытывает адскую боль, у кого-то боль, которую можно перетерпеть.

— Подходит ли здесь слово «боль» или это что-то другое?
— Скорее, да. По крайней мере все женщины жалуются именно на боль, и они должны быть готовы к этому. Многие занимаются на специальных курсах. Там им рассказывают, что будет происходить и что они будут чувствовать, но на деле часто все идет не так. И чувствуют они совсем не то.

Рожать можно в той позе, в которой хотите. На плакате в родовой их десятки.

— У нас не приветствуются стимуляторы и обезболивание: считается, что роды — это естественный процесс, в который лучше не вмешиваться. Когда женщина при схватках будет улыбаться и читать журнал?
— Мы стремимся к тому, чтобы пациентки рожали, улыбаясь. Читали, смотрели телевизор, слушали музыку, разговаривали с мужем… Всё это способы немедикаментозного обезболивания. Когда я рожала в 1986 году, то во время схваток считала плитки от пола до потолка. Таким образом я отвлекалась, потому что другого способа сделать это не было. Сейчас можно просто послушать музыку на телефоне. Мы так часто и делали, когда не было телевизора в родильном помещении.

Если женщина уже с первой схватки говорит: «Я больше не могу!», то это не значит, что мы тут же бежим и делаем эпидуральную анестезию. Делая анестезию, мы вмешиваемся в процесс естественных родов. Поэтому для этого должны быть серьезные показания. У нас, например, рожают девочки до 18 лет — вот им мы делаем анестезию. Впрочем, обезболивание может проводиться и по желанию. Но в таком случае мы сначала объясняем женщине, каковы преимущества и риски при проведении этой процедуры.

На роды в перинатальном центре пускают отца ребенка, других родственников и даже друзей.

— Что нужно человеку, чтобы плодиться и размножаться в России?
— Для рождения детей нужна любовь. И желание иметь их. Не важно, есть ли у вас деньги, квартира, машина, образование. Ведь в первый-второй год молодая семья не думает о своем благосостоянии. Они думают друг о друге и о рождении ребенка. Я считаю, что это правильно. Такие дети — самые счастливые.