После часа блужданий между полуголых тел я на месте. На Шарташ пришла, чтобы встретиться с двумя фотографами, которые будут сегодня опускать девушку в аквариум. Они занимаются художественной фотографией и довольно известны в профессиональной среде. Один, Александр Осипов, именуется Ежом, живет в Екатеринбурге и в 36 лет ходит с ирокезом на голове. Другой же, Илья Кисарадов, дает в Екатеринбурге мастер-класс, прячет лицо и называет себя фотокотом.
«Мастер-класс Ильи Кисарадова» для самого Кисарадова является одним из немногих способов заработать фотографическим мастерством. Коммерческим фото он принципиально не занимается, то есть платные фотосессии не устраивает. В своей творческой мастерской он показывает, как работать в графическом редакторе, полностью продумывает съемочную площадку, находит моделей и реквизит. Участникам остается наблюдать за гуру и делать собственные фотографии.
Место съемки — болотистый пруд недалеко от городского пляжа. Из всех участников мастер-класса только Еж и Илья стоят в воде. Еж укладывает мох на стены стеклянного гроба, а Илья дает какие-то ценные указания. На время перекура мы пытаемся уединиться для разговора, но безуспешно. Наша беседа обрастает зрителями, слушателями и другими фотографами. У меня к ребятам главный вопрос: «Зачем заниматься этими художествами?». А у них простой, наивный и от этого правдивый ответ: просто потому что нравится.
 |
|---|
| Илья намеренно скрывает свое лицо от камеры. Говорит, что сознательно решил находиться по ту сторону объектива. Фото: Евгений Полищук |
— Как понять, что человек состоялся как фотограф? Вы называете себя профессионалами?
Ёж: — Нет, я себя так не называю. Я вообще не считаю себя фотографом. Для меня фотограф — это такой дядечка с длинной бородой, сумочкой через плечо и топлесс. Он серьезно и вдумчиво ставит свет. Вот это фотограф. А я — нет. Пошел, нажал кнопку — и все готово. Я даже не знаю, из чего фотоаппарат состоит.
Илья: — Устройство камеры знать и не нужно. Камера все делает за тебя, просто кнопочку нажимай. А понять статус можно исходя из твоей увеличивающейся аудитории, поклонников. По количеству отзывов, предложений, коммерческих запросов и всего прочего.
 |
|---|
| Парень, которому скоро лезть в болото, отвечает, что он здесь работает за новые штаны, которые после съемки все равно останутся в реквизите у Ежа. Фото: Алексей Рагозин |
— Зачем заниматься художественной фотографией? Глянец мертв, за репортажную съемку платят единицам, семейные портреты не терпят авангарда, свадьбы и похороны — самый доходный фотобизнес.
Ёж: — Свадьбы, кстати, особенно в этом сезоне, что-то не идут. Да и к тому же свадьбы ведь бывают двух типов: ремесленнические и тематические. В первом варианте берут обычного фотографа, который все тупо снимает. А есть тематические, когда можно что-то ух какое интересное сделать. Еще постоянные клиенты — местные рок-музыканты. Я могу исполнить любую мечту. Вот там и пригождается художественная съемка. Так что это очень востребованная штука.
— С потребителями понятно. А как ответить на вопрос «зачем»?
Ёж: — Для меня это радость, ощущение сцены. Мы создаем свой собственный мир, в который погружаем модель. А вот дальше пусть он говорит.
Илья: — Вообще этот вопрос можно задать к любой жизнедеятельности. Почему что-то делается? Просто потому что могут, поэтому и делают. Если у фотографии есть зритель, то она состоялась.
 |
|---|
| «Люди склонны давать всему названия, хоть я этому и не рад. Если для того, чтобы дать какую-то общую характеристику и бросить в разговоре, то меня причисляют к сюрреальному, концептуальному». Фото: Илья Кисарадов |
— Для того чтобы сделать шедевр, нужно обвеситься самой дорогой и крутой техникой? Или достаточно камеры на айфоне?
Илья: — Хороший кадр делает солнце, а не объектив и не камера. Только солнце. Если оно есть, кадр получится красивым.
Ёж: — Шедевр можно и на спичечный коробок сделать.
— Можно ли прожить, только фотографируя? Сколько должен зарабатывать мужчина в нашей стране, чтобы не чувствовать себя ущемленным?
Илья: — Можно и не зарабатывать, но все равно чувствовать себя ущемленным. Я вообще не коммерческий фотограф. И фотография особо много денег в мою жизнь не приносит. Я пробуюсь в разных сферах в качестве человека, который ищет деньги.
Ёж: — Вы думаете, мы за деньги это делаем? Мы в минус уходим. Вот лазаем по болоту и нам просто в радость. Мне надо, чтобы семья накормлена была и хватало денег на реквизит. Вы лучше спросите у модели, сколько ей платят за съемку.
 |
|---|
| «Это можно назвать экшен-сюрреализмом, потому что мы движухи добавляем. У сюрреалистов все статично, а у нас закладывается движение. Мы пускаем дым, огонь, плескаем воду. Чаще всего волосы летят». Фото: Александр Ёж Осипов |
— А как вы относитесь к повсеместному распространению ваших фотографий в Сети?
Илья: — Меня удивляют вопросы, которые начинаются с «как вы относитесь». Как я отношусь к религии. Есть религия — а есть я. Есть мое мнение и явление, которое никаким образом от меня не зависит. Эти две вещи не существуют в одном мире, а живут обособленно. Как можно бороться за авторское право в России, объясните мне? Никак.
Ёж: — Есть способ. Любая твоя работа узнаваемая. Выдать ее за свою очень тяжело. Я легко его работы определяю. Он снимает гораздо лучше меня. Почему я подписываю свои работы? Потому что я своровал в интернете свою собственную фотографию. Мне для журнала надо было, а абсолютно все снимать невозможно, бюджет журнала не позволяет. И в Сети взял изображение гаишника, поставил. А потом думаю, что-то знакомое — а это же моя фотография. После этого стал подписывать, чтобы просто знать, что это мое.
— Илья, то есть дело в стране? Вообще, можно ли упоминать патриотичность, когда разговор идет о фотографии?
Илья: — Мне стыдно в России снимать.
— Вы серьезно?
Илья: — Разумеется. Я не патриот, и Россия мне не нравится как явление, как государство, как страна, как народ, как целостность. Причин много, и рассуждать об этом — выходить за рамки нашего разговора.
 |
|---|
| Чтобы понять, что такое художественная фотография, можно просто отсмотреть несколько десятков таких фотографий. И как-то сразу приходит понимание, что вот эта «художественная», а вот эта — нет. На фото — работы Ильи Кисарадова. |
— Зачем ходить на выставки, если все можно посмотреть в «Инстаграме»? Кто-то не понимает замысел ваших фотографий. Вы на критику болезненно реагируете?
Илья: — Я не ориентируюсь на зрителей, мне не важно их мнение. Не важно, как они реагируют на мои работы, понимают ли они их. Мне это сугубо безразлично. Нет для моих работ большего критика, чем я сам. Мне не нравится ни одна моя работа. Я стремлюсь к тому, чтобы в один прекрасный момент мне что-то понравилось.
Ёж: — Вы были на выставке? Наверное, видели разницу между отпечатанной работой и тем, что видно даже на супер-пупер-мониторе. Работа на выставке выглядит совсем по-другому. Когда видишь даже А3 формат — это совсем другое впечатление. На компе или экране телефона ты ничего не почувствуешь.
Илья: — Это можно сравнить с тем, будут ли люди ходить в кино или смотреть фильмы дома. Люди ходят в кино за атмосферой.
Ёж: — Я не успеваю кино смотреть, потому что я смотрю по сторонам. Вот вы по городу двигаетесь на машине? А я хожу пешком. Причем я хожу там, где никто не ходит. Я люблю помойки, честно говорю. Там, где помойки, — там красиво. Потому что туда не забралась реклама. В Екатеринбурге очень мало мест, где можно найти такой уголок.
 |
|---|
| За день до этой съемки фотографов в лесу застала гроза. Когда молнии начали бить в стоящие рядом деревья, они стали уносить ноги.Фото: Алексей Рагозин |
— Вы говорите, что всего лишь нажимаете кнопочку. А если бы на войне перед вами умирал человек, вы бы нажали кнопочку или побежали его спасать?
Еж: — На войне я бы бежал, никакие кнопочки мне не нужны. А если такая ситуация, когда человек горит, а ты-то знаешь, что он до конца не догорит, то надо этот момент снять. Потом потушить и сказать: «Ах бедный, несчастный, прости, пожалуйста, я больше не буду тебя поджигать. У тебя же ничего не сгорело? Костюм купим новый». Когда мой ассистент Андрюша попадает в смешную ситуацию, например, ломает ногу в яме, я ржу и снимаю. Потому что у Андрюши нога заживет, а кадр останется.
Илья: — Я хотел бы побывать военным корреспондентом в какой-нибудь горячей точке. Поскольку фотография получила свою популярность именно из-за таких людей, которые снимали то, что нельзя было передать каким-то другим способом.
Ёж: — Ты на митинге когда-нибудь снимал? Ты знаешь, как ссыкотно? Когда менты на тебя начинают наезжать...
Илья: — Я имею в виду то, как все зарождалось. Ведь раньше люди получали информацию только из газет и этих черно-белых снимков. И тогда фотографы действительно имели какой-то вес. А сейчас…
 |
|---|
| Фотографы с одной площадки увозят непохожие фотографии. Эта работа сделана Ежом. |
— Александр, в нашем разговоре вы упомянули, что Илья фотографирует лучше вас. Каково это, когда парень в 23 года снимает лучше, чем вы в 36 лет?
Ёж: — У него на прошлом мастер-классе в Челябинске был шестидесятилетний человек.
Илья: — Я вообще офигел. Всегда перед тем как проводить мастер-класс, спрашиваю у ребят: сколько вы снимаете? И подавляющее количество снимают года на два-три дольше, чем я. Я, наверное, радуюсь. У людей старших сосуд уже полон, у меня он только еще в процессе наполнения. Именно поэтому я еще могу что-то дать, в отличие от людей, которые уже не изменятся.
— И чему вы их можете научить?
Илья: — Я учу их правильно пользоваться отражателем. Есть небольшая группа фотографов, которые предполагают, что он отражает солнечный свет. На самом деле он нужен, чтобы делать ветер. А еще очень хорошо на нем сидеть и от дождя прикрываться. А если серьезно, люди приходят только за вдохновением. Как и по жизни все идут за идейным человеком.
После беседы спрашиваю учеников, зачем они пришли на мастер-класс. Они отвечают тоже просто: «Нам очень нравятся работы Ильи, вот и хотелось узнать, как он это делает».
