«На детях же не написано, что они из детдома». Жизнь в приемной семье

На фотографии — семья Суворовых. На заднем плане в серой футболке — папа Евгений, он работает руководителем отдела продаж одной из торговых компаний. Девушка с лучезарной улыбкой — это мама, Марина, учитель начальных классов. Она обнимает сына, пятилетнего Даниила. Мальчик постепенно начинает привыкать к яркому свету вспышки и с интересом смотрит на фотокамеру. На первом плане девочка с большими карими глазами — это Юля, ей 1 год и 5 месяцев. Ее взяли в семью около года назад.

Биологическая мать Юли отказалась от ребенка в роддоме. Никакой информации о ней не осталось, за исключением фамилии, записанной с ее же слов. В доме ребенка Юля провела недолго — всего полгода. В мае 2011-го ее забрали приемные родители. Евгений и Марина признаются, что хотели девочку постарше, двух-трех лет, славянской внешности, обязательное условие — без братьев и сестер, потому что в этом случае надо брать обоих (а то и троих), а к такому пополнению семейства они пока не готовы — ни морально, ни материально.

За спиной Евгения работает телевизор, на экране — герои американского семейного мультсериала «Смурфики». Минуту назад здесь сидели дети и следили за передвижениями синих гномов в белых колпаках на экране. Сейчас звук выключен, чтобы ничто не отвлекало от разговора.

Юля, потеряв интерес к изображению на экране, подходит к нам — ее интересует диктофон. Она берет его в руки и хочет унести — не даем. В это время Евгений с увлечением рассказывает о семинаре американского психолога Ненси Томас. От него мы узнаем, что Томас занимается нарушениями детской психики. Причем специализируется преимущественно на детях в возрасте от 5 лет.

— Это и есть яркий пример нарушения психики в столь юном возрасте, — объясняет Евгений. — Представьте себе ситуацию: ребенок находится в детском доме, где в группе помимо него еще 10 или 15 детей. У него вырабатывается инстинкт — крик, таким образом ребенок пытается привлечь к себе внимание взрослого. Но если просто орать — это не сработает. Нужно орать либо громче, либо дольше, чем другие. Тогда своего добиваешься. Вот Юля сразу начинает кричать очень громко.

Евгений дает девочке игрушку. Она берет ее, крутит в руках и постепенно успокаивается. «Это неправильный, конечно, способ, — комментирует отец девочки. — Ребята из детских домов быстро учатся манипулировать...» Но пока способ действует, и мы переходим к следующей теме. Спрашиваем: легко ли собрать все необходимые справки и сколько на это требуется времени? Оказывается, что на все про все нужно не больше двух недель.

Евгений и Марина горячо поддерживают депутатов — они также считают, что не только приемных родителей, но и опекунов нужно посадить за парту. Когда они сами только решали взять ребенка на усыновление, посещение школы носило, скорее, рекомендательный характер. Марина и Евгений обратились в школу при некоммерческой организации «Дорогами добра».

— Нам просто порекомендовали сходить в школу приемных родителей, потому что после курсов не все решаются на этот шаг. Многие понимают, что не справятся, и отказываются, — говорит Марина.

— Для родственников у нас есть специальная программа с сокращенным курсом по психологии общения с ребенком, — рассказывает руководитель организации «Дорогами добра» Валерий Басай. — Общие проблемы, связанные с принятием ребенка в семью, их мало интересуют. Например, процесс отчуждения и особенности воспитания детей в детских домах. Зачем они им? Они же берут своего ребенка.

Существуют такие школы за счет грантов или благотворительности. Брать деньги с потенциальных приемных родителей школы пока не собираются: всегда есть вероятность, что пара откажется от идеи усыновления и потребует деньги назад.

...В комнату со слезами на глазах вбегает Даниил. У него в руках маленькая книга в мягком переплете. Он бросается к отцу и жалуется на сестренку:
— Юля порвала мою книжечку!
— Ничего не понял, — Евгений берет мальчика на руки и усаживает на колени.
— Юля порвала мою книжечку, — повторяет ребенок.
— Какую? Сказки что ли?
— Сказку одну, — мальчик показывает порванную страницу.

Мы спрашиваем, советовались ли с Даниилом, прежде чем взять в семью еще одного ребенка?

— Он вместе с нами ездил в детдом, чтобы познакомиться с Юлей, но хотел братика. А лучше шестерых, — смеется Марина.
— Кого тебе надо сейчас? — спрашиваем мальчика, когда он возвращается.
— Братика.
— А сестричку?
— Не надо, — говорит Даниил.

Ребята уходят играть в соседнюю комнату.

Новые родители девочки не собираются скрывать от нее, что она приемная, — все равно рано или поздно об этом проговорится кто-нибудь из окружения: друзья семьи, соседи, врачи из детской поликлиники. «На самом деле приемных семей очень много, просто мы не замечаем их вокруг, — говорит Евгений. — На детях же не написано, что они приемные...»