Иван Охлобыстин: обогащаю уран, чтоб соединить атомы общества

Стоя на фанерном кубе посредине баскетбольной площадки ДИВСа, Иван Охлобыстин читал текст за текстом своей «Доктрины 77», отбивая главы ударами в гонг. Он старался быть убедительным, переходил с крика на шепот, сыпал красноречивыми образами, менял лирику на жесткие призывы, короче, жег, как мог. ДИВС был заполнен на 2/3, кажется, это рекорд для этой площадки. Больше пришло только на Cirque du Soleil. Получилось пробить аудиторию или нет, непонятно. Оваций не было, но были аплодисменты, одобрительный свист, мало кто ушел с середины представления. Пару раз какая-то женщина с места крикнула: «Дурак!», но никто ее не поддержал.

После выступления Охлобыстин стал совсем другим. Поклонился буддийским приветствием, сложив ладони, и был готов, кажется, до утра отвечать на вопросы. Отвечал, пока организаторы не утащили его раздавать автографы и фотографироваться с фанатами. В интервью порталу 66.ru он рассказал, каким должен быть новый император России, сравнил национальную идею с компьютерной маной, увидел в современном обществе все признаки «Матрицы», но так и не решился сказать, что сделал бы сам, получив абсолютную власть.

— Вы закончили свое выступление тем, что Россия должна выбрать императора. Вместе с тем, из преамбулы очевидно, что и Советский Союз, и сегодняшняя Россия по всем вашим признакам соответствуют понятию «империя». И если империя и император принимаются «Доктриной 77», но существующий порядок вас сильно не устраивает, значит, с императором что-то не так? Неправильный какой-то император сегодня?
— Да, лишенный сакральности, лишенный связи с народом. Это как большое живое сердце, которое должно в тебе тоже биться. И государство как организм, в котором оно бьется, должен возглавить некий одухотворенный, сакральный символ. Здесь взаимообратная связь. В ходе каких-то исторических преобразований, социальных изменений, общности народной избирается некий человек, который возглавляет эту общность.

Фото: 66.ru
Народ избирает монарха, монарх управляет народом, причем народ воспринимает его решения как посыл от Бога. Чего хочет народ — того хочет Бог.

Это очень актуально по отношению к русскому народу, потому что мы все-таки такой народ-то, форс-мажорный. Нет проблем — нет решения. Ну, если наблюдать этапы исторического развития, эпохи экономической стабильности для нас почему-то становились всегда губительными, то есть в какой-то момент мы закисали, появлялась печоринщина, утиная охота... И вот странно, для нас это программа не работающая, как для всего мира. Мы созданы все-таки для чего-то другого.

Фото: 66.ru

Мы — народ, который призван не допустить господства любого другого народа. Мы такой мировой сдерживающий фактор. Сказывается и геополитическое положение, и то, что в нас смешано очень много кровей. Мы понимаем, чего не понимают другие нации, потому что в нас эти нации есть. А в них — нет. Именно по этой причине мы находим общий язык и с теми, и с другими. А если не находим — действуем на упреждение.

— И тем не менее, империя есть. Народ давно уже избрал императора. И скоро снова его изберет.
— Но это же не так. Вы же понимаете, что это очень формальное, это случайное и это насильственное. Знаете, есть такая смешная поговорка: «Никогда не забывай, детка, что я не ухажер. Я насильник. Сопротивление приветствуется». Теперь нас лишили даже этой садо-мазохистской темы. Это сделало некое сообщество. Этакие агенты джонсоны из «Матрицы». Джонсоны — все одинаковые. А мы лежим в сопливых капсулах, которые питают энергией выборы, статистику, работу медиа. Для того чтобы дальше можно было распродавать природные недра, делать свой бизнес... Джонсоны не заинтересованы в развитии нашей страны. Они уже не наши. Они чужие, совсем чужие.

Фото: 66.ru
Мы шагнули из индустриальной в технотронную эпоху, из иллюзий посткоммунистического прошлого в американскую мечту. Это привело нас к тому, что по улицам движется не общество... Это некая безликая масса, это некие атомы хаотичные.

— Что может скрепить атомы? Всего лишь цель?
— Да, цель. Единая цель. Истинная цель. И любой здравомыслящий человек понимает, что истина — это не существительное, истина — это глагол. Иначе Христос бы не родился человеком. Нам бы просто передали флешку на 8 Гб со всеми законами и уточнениями.
Значит, есть некий живой человеческий опыт, который невозможно формализовать. Это опыт нации. Сегодня все пугаются слова «нация». Но ничего плохого в нем нет. В нем опыт, культура, традиция, сила. Я вижу, что сегодня мы разложились как нация. Развалились, потому что нет человека, который действует в интересах нации, считает ее цели своими.

Сейчас общество нужно собирать заново. На базисе чего его собирать? Иван Охлобыстин считает, что есть лишь один такой активный, «энергопитательный», элемент — «мана». В компьютерных играх «мана» — понятие, объединяющее силу, накопления, оружие. Так вот «мана» по Охлобыстину — это национальность.

Самые близкие по пониманию цели — это все-таки люди, связанные кровным родством. Самая короткая цепочка — национальная. Она опасная, это стихия, ей легко манипулировать. Это как уран: с помощью него можно снабжать энергией города, а можно сделать атомную бомбу и разрушить их.

— Хорошая аналогия. Урановая руда далеко не так опасна, как обогащенный уран, используемый в энергетике и производстве оружия. Сейчас вы занимаетесь «обогащением урана»?
— Да, активным обогащением, насколько это удастся. Я ведь не ученый, не политолог и не социолог. Моя задача — обогатить общественный фон, тот самый уран, который создаст широкое обсуждение проблем и путей их решения. Люди опустили руки. Все, что есть сегодня в обществе плохого, оно якобы закрепилось. Все, кирдык! Люди думают, что ничего изменить нельзя. А я все-таки пытаюсь расшевелить их. Чтобы из кухонь они вынесли то, о чем там все равно говорят. Вместе с тем я боюсь, что окончательным фактором для обсуждения станет какой-то кипиш. А кипиш всегда кончается кровью.

— Зачем далеко ходить. Накануне революции 1917 г. или смуты 90-х годов уран обогащали одни парни, а к власти пришли — совсем другие. В итоге получилось почище Хиросимы, Чернобыля и Фукусимы вместе взятых. Вам не кажется, что и сейчас вы для каких-то других парней обогащаете уран? Причем эти парни уже радостно ждут термоядерных результатов.
— Посмотрим. Если брать французский опыт, там тоже уран кто-то обогащал. Воспользовались те, кто надо. Бонапарт первое, что сделал — провозгласил себя императором, потому что нужна эта сакральность. Какая-то внелогичная логика что ли. Логика духовного порядка.

— Что тогда, по-вашему, «обогащенный уран»?
— На данный момент я считаю своей сверхзадачей провоцировать общественное обсуждение. Я спросил у Церкви, Церковь мне дала ответ позитивный, при условии, что разговор пойдет в конструктивном русле. Я осознаю, что никакая другая сила не работает, кроме национального фактора. И в то же время я понимаю, что на улицах творится такое безобразие, потому что он не работает. На улицах хаос, там опасно, и у этого есть очевидные параметры. Параметры Годзиллы, которую уже невозможно не замечать. У нас нет башен-близнецов. У нас самое горячее сейчас — национальная история. Очень странно, что человека, который себя считает русским и подчеркивает свою принадлежность к истории страны, считают националистом. Обвиняют в том, что он ставит себя выше других. Бред. Бред уже потому, что он живет в России, и многие его друзья принадлежат другим народам. Они друзья.

— Кто тогда не друзья?
— Наверное, те, кто живет здесь и ведет себя невежливо и недружелюбно к другим народам. Те, кто виноват в потоке нелегальной иммиграции. Бандиты, которые за взятки чиновникам привозят сюда этих несчастных гастарбайтеров по 10 человек на одно рабочее место. Ставят их в экстремальные условия выживания.

— Так было всегда. Сначала разобщенная беготня, хаос. Потом появляются харизматичные лидеры, преследующие свои интересы. Годзилла все ж выходит на улицу, и ее либо жестко усмиряют, либо она поедает, кого надо.
— Нельзя этого допустить. Широкое обсуждение породит сообщность людей с более-менее единым мнением. Сообщность прекратит атомизацию страны, возьмет на себя функцию правленческого порядка. Чтобы не допустить этого хаоса на улицах. Ну, чтобы хоть какой-то порядок был! Потому что все равно где-то эта струна лопнет. Я не знаю, чувствуется ли это здесь, но в Москве это очень чувствуется. В Ростове... в большинстве городов, где я был, везде говорят, что это напряжение, прямо вот как высоковольтная линия.

Фото: 66.ru
Сегодня планомерно разваливают армию. Есть поговорка: не кормишь свою армию, кормишь чужую. Скоро полиция по численности перевесит армию. Вопрос: от кого государство собирается защищаться?

— Если бы вам дали абсолютную власть и абсолютную индульгенцию, какие три первые действия вы бы совершили в течение недели?
— Надо подумать, это серьезный вопрос. Ну, разумеется, я бы не наносил ядерных ударов по дружественным, хотя и не любящим нас державам. Не истреблял бы никаких народов. Я думаю, это все-таки было бы что-то цивилизованное. Связанное с национальной самоидентификацией. Потому что на этой горячей энергии можно созидать, а не разрушать. Я вряд ли смогу ответить сейчас на этот вопрос. Подозреваю, сейчас мой ответ будет или популистским, или не совсем верным.