Виталий Недельский: «Во власти все грызутся под ковром»

Бывший министр по управлению госуимуществом Свердловской области на этой неделе написал большой пост об итогах своей работы в правительстве. В нем он сравнивает госслужбу с периодом работы в бизнесе. И приходит к весьма неутешительным выводам…

— Эту статью я задумал давно, чтобы проанализировать, как работает система управления регионом. Цель — наметить возможные способы по ее оживлению, если это будет кому-то нужно.

— Почему решили написать столь пространный пост об итогах работы на государственной службе?
— На самом деле не ожидал, что будет такая реакция на пост, прежде всего писал его для друзей. Я завершил какой-то этап в жизни. Хотел это сделать еще год назад: написал заявление, пришел к Александру Сергеевичу Мишарину, но он меня не отпустил, попросив месяц еще поработать. Потом случилась история с Левченко (глава МУГИСО, который был уволен со своей должности, — прим. ред.). И Мишарин предложил мне это место. Первый мой вопрос был: «Зачем?», — но он объяснил, что речь идет о конкретных проектах, которые надо будет реализовать. Мы тогда четко договорились и о сроке сотрудничества — два года.

Поскольку вся эта история закончилась на год раньше и несколько странновато (началась реформа, смысл которой никому не объяснили), дергаться было некорректно. Я встретился с Евгением Владимировичем Куйвашевым и задал ему несколько вопросов о реформе, но он не стал говорить что-то конкретное, так как только был назначен и.о. губернатора. Для меня такой ответ означал, что я новому руководству не нужен. Да и очевидно, что такое место, согласно описанным мною правилам, должны занять его люди. Чтобы облегчить Евгению Владимировичу эту задачу, я написал заявление.

Если есть целеполагание наверху, то эта система начнет меняться и работать.

— В своей статье вы пишете, что сложившаяся система очень твердая и изменить ее сложно. К чему тогда рассуждения о ее реформе?
— Если есть целеполагание наверху, то эта система начнет меняться и работать. Туда придут люди, которые заточены на результат, а не на процесс. Пример Татарстана показателен. Они намного дальше нас ушли с точки зрения инвестиционной привлекательности: у них давно работает особая зона, есть куча резидентов, много представительств по всему миру. Они реально зазывают к себе инвесторов. Это все означает, что дело не в территории, не в возможностях, а только в том, что в головах. Все дело в том, что там была поставлена конкретная цель.

— Интересно, что вы пришли во власть еще при Росселе. А в посте говорите, что на ключевые посты новые руководители предпочитают приглашать своих людей. Противоречие.
— Меня приглашал Максимов еще при Росселе. Он ставил ему задачу создать структуру для привлечения инвестиций. До этого Минэкономики было советским. Мы приняли ряд законов, создали структуру, привлекли десятка полтора человек. Правда, все это делалось только внутри министерства. Что-то работало, что-то нет. Сейчас все это благополучно отодвинуто в сторону.

Закон можно принять за полгода. Но более сложные вещи, например «Титановую долину», за такой срок не сделать. И получается, что горизонт проектов намного длиннее, чем срок работы чиновника. Это парадокс. Преимущество Росселя заключалось в том, что он мог планировать и завершать очень длинные проекты.

— Всегда вызывает удивление, когда чиновники строят планы на 2020 год, например, хотя всем понятно, что тогда на их местах будут другие люди.
— Я вам могу рассказать, как строятся планы на 2020 год. Когда мы писали стратегию, то сделали это за две недели: собрали много информации, провели два мозговых штурма и сочинили некую вводную. И отправили. Наверняка этот документ никто и не читал даже, никому он не интересен.

Могу привести пример. Мы начали заниматься кризисом еще в июле 2008 года. В июне же образовался профицит бюджета (около 10 млрд руб.), но только Максимов кричал, что нельзя его дербанить. Это известная история — потом Кокшаров (тогдашний премьер) признавал, что это решение было ошибкой. В итоге же в сентябре, когда налоги вообще перестали платить, дефицит достиг 20 млрд рублей. И уже ничего сделать было нельзя, поскольку профицит уже распределили по разным статьям.

Задумка с KPI для чиновников хорошая, но через полгода они переписали показатели под себя.

— Еще одно противоречие заключается в том, что вы пишете, что новый губернатор приглашает своих людей на ключевые посты. Но Мишарин же оставил в правительстве Михаила Максимова. Почему?
— Тут надо сказать, что Максимов был знаком с губернатором достаточно давно, поскольку Александр Сергеевич был у него председателем совета директоров в «Кольцово», где в тот момент велась масштабная реконструкция.

И на самом деле Мишарин не так много людей привел с собой. Это другой парадокс. Я в свое время двигался в бизнесе вместе со своей командой. Во власти такого нет. Нет сработанных команд, все начинают драться между собой под ковром. Отсутствует такая важная вещь, как командообразование, чтобы все дули в одну дуду.
Из этой же оперы история с внедрением KPI. Мы как-то с Александром Сергеевичем обсуждали эту тему. На мой взгляд, правильная задумка с ключевыми показателями эффективности была очень быстро извращена. Через полгода каждый чиновник переписал показатели KPI под себя, чтобы спокойно их выполнить.

Понятно, что как бы ни были зарегламентированы вопросы, но все решается на уровне личных разговоров. Много зависит от того, есть взаимопонимание между людьми или нет. Образованием команды никто не занимался. Как можно выстраивать взаимоотношения между людьми, если их через год, например, уже не будет. И люди все это чувствуют, они же не чурбаны, а потому зачастую формально исполняют свои обязанности.

— В какой-то момент склоки в правительстве стали публичными. Можно вспомнить хотя бы историю автомобильного скандала между Максимовым и Грединым. Когда правительство перестало быть единым целым?
— Такой момент выделить сложно. Да и вряд ли правительство когда-то было единым целым. Его заседания — это лишь формальная процедура якобы обсуждения и принятия различных постановлений. Все сами по себе. Так получается просто по определению, поскольку мало кто относится к этому как к своему делу.

— Как-то грустно от таких слов. Получается, что выхода из этой ситуации нет?
— Выход есть. Все можно изменить в короткие сроки, поставив цель. Региональная система является слепком федеральной. Выскочить сложно. Можно некоторые элементы обновить, но если ты генерируешь доход, то у тебя его заберут, а если убыток, то тебе дадут денег. Второй вариант выгоднее и проще.

Недельский сожалеет, что часть задуманных проектов могут быть не реализованы.

— Вы занимались разработкой идеи по созданию в Свердловской области особой экономической зоны. Есть ощущение, что проект на грани провала. Почему «Титановая долина» топчется на месте?
— Надо понимать, что заложенные в 2012 году деньги до сих пор не выделены, а на дворе уже август. Более простой ответ: у проекта нет хозяина. Да, Александр Сергеевич в свое время убедил Владимира Путина. Они договорились о том, что регион делает начальные работы за свой счет, а затем Минфин выделяет федеральные средства для строительства инфраструктуры. «Титановая долина» находится перед очень простой развилкой: еще чуть-чуть — и проект умрет. Резидентам все это и вовсе ни к чему. Это мы должны бегать за ними по миру, чтобы они сюда приехали и захотели стать резидентами.

— А какое будущее у «Корпорации развития Среднего Урала»?
— Сменится руководство, а что они будут делать дальше — я не знаю. На самом деле «Корпорация» работала всерьез около года, когда был сформирован уставной капитал, началось строительство выставочного комплекса, появился портфель проектов. Но работа остановилась перед выборами в Госдуму.

— Мне рассказывали, что вы лично были против покупки «Четвертого канала», именно поэтому актив был приобретен по какой-то хитрой схеме. Это так?
— На самом деле у нас отсутствовали даже исходные документы. Указание о покупке исходило из администрации губернатора. Мы не вели переговоров, нам просто принесли на оформление бумаги. Глава администрации для меня не начальник: мог прогнуться, а мог вежливо попросить дополнительную информацию. Точно так же было и с председателем правительства, из-за чего министерство лишили полномочий в конце прошлого года. При этом ни на кого их не возложили. Но так решили в отсутствие губернатора: тайком написали документ, ни с кем не обсудили и провели через правительство. В результате мы оказались неправомочны собирать налоги, защищать интересы государства в судах. Я не знаю, зачем это сделали, но никто заранее не просчитал последствия.

— Каковы ваши дальнейшие планы? Насколько я понимаю, вы собираетесь вернуться в бизнес?
— Я не планирую в ближайшее время искать работу в госструктуре. Хотя я не думаю, что меня и позовут.

— Кстати, бывший вице-премьер Сысуев, который сейчас работает в «Альфе», честно признался, что тем самым монетизирует свои властные связи.
— Если честно, то я на эту тему не думал. Я, конечно, с тревогой смотрю на те проекты, которые мы начинали и вели. Например, история с лесными парками. Хорошая была сделана работа. Екатеринбургу нужны классные европейские парки, стоит это копейки.

У меня есть ряд задумок. Но я только-только прилетел из отпуска. Какая-то ясность наступит не раньше чем через два месяца. Мне хочется делать вещи, которые не будут отменены каким-то человеком или обстоятельствами.