Вчера, 1 июля, в Новосибирске открылся памятник лабораторным животным, которых используют в экспериментах и исследованиях. Ученые говорят, что таким образом хотели выразить уважение к подопытным животным, которые помогают двигать науку вперед, сообщает портал COPAH.info.
Позже кроме памятника в сквере появятся стенды с информацией о лабораторных животных SPF-Вивария, о научных открытиях, сделанных с их помощью Российской академией наук и Институтом цитологии и генетики СО РАН, пишет sib.fm.
Памятник лабораторной мыши находится возле Института цитологии и генетики СО РАН. Его сделали и установили на добровольные пожертвования, стоимость составила 1,7 млн рублей.
| Высота бронзовой скульптуры 70 см, вместе с постаментом — 2,5 метра. Фото: sib.fm. |
Алексей Агриколянский, скульптор:
— Мы долго работали над тем, чтобы в лицо зверька вложить какое-то выражение, смысл. К тому же сложно было найти среднюю линию между мультипликационным персонажем и анатомией мыши (ведь ученые знают ее досконально, они могут сказать, что таких мышей не бывает).
По словам заместителя директора Института цитологии и генетики СО РАН Сергея Лаврюшева, который отвечал за этот проект, умиротворенная мышь не просто памятник, а экспонат для Музея истории генетики, который появится под открытым небом, пишет «Русский репортер».
| Новосибирская мышь вяжет на спицах нить ДНК. Фото: sib.fm. |
Сергей Лаврюшев, заместитель директора Института цитологии и генетики СО РАН (из интервью «Русскому репортеру»):
— Наша умиротворенная мышь — это образ ученого: она умная, вяжет ДНК, но это не бабушка какая-то, а вполне себе дама средних лет: успешный профессор, хоть и молодой, но уже с высоким индексом Хирша.
Отметим, инициатива новосибирских ученых вызвала неоднозначную реакцию у защитников природы: они заявили, что настоящим проявлением уважения к лабораторным животным было бы отпустить их на свободу.
Сергей Лаврюшев:
— Если бы [лабораторных] животных не было, все эксперименты ставились бы в итоге на людях. Как тут еще объяснять? Для исследований что сорок мышей, что сорок человек — разницы никакой. Те, кто протестует, — они же сами таблетки кушают: лечатся. А ведь эти лекарства не сами по себе появились. Взять те же операции — хирурги, когда учатся, сначала тренируются на трупах, для того чтобы изучить анатомию, понимать, где какие органы. А чтобы убедиться, что человек после операции живой останется (думаю, для пациентов это очень важно), медики тренируются на свиньях. Или что, им на живых людях лучше это делать?
