Корреспонденты Портала 66.ru впервые, пожалуй, побывали на Ночи музеев в непривычной для себя роли. Мы «грели уши». Подслушивали то есть, о чем говорят посетители. Внимательно изучив предмет обсуждений, докладываем.
Mezzo Tinto в Музее ИЗО на Вайнера, 11
Очередь на Вайнера, 11 в Ночь музеев занимала 2 лестничных пролета. Желающих заплатить 150 рублей за то, чтобы своими глазами увидеть нечто с итальянским названием Mezzo Tinto, оказалось немало. По залам экспозиции плывет музыка живого рояля, но это не поможет мне понять, что на стенах совсем не черно-белая графика.
К сожалению, не у всех горожан хватит любознательности потратить пару минут на прочтение большого баннера между работами художников. А ведь именно из него я узнаю, что Mezzo Tinto — это не имя итальянского мастера и не название итальянской марки одежды. Меццо-тинто — это техника. «Черная манера». С итальянского эти два слова переводятся как «средний», «окрашенный». Более знакомое обывателю слово — гравюра. Так вот, меццо-тинто — это одна из техник выполнения гравюры. Изображение сначала появляется на металлическом листе, а после сложных манипуляций с помощью роликового пресса переносится на бумагу.
Подавляющее большинство посетителей выставки имели приблизительно такие вот познания. Но чтобы слово в слово — нет. Оригинальная манера подачи и пояснения пробудила во мне куда больший интерес, чем сама экспозиция.
«Там все просто. Сначала вот на этой металлической фигне художник мастрычит картинку. Потом драит долго тряпками. Потом листок достает из воды и хреначит в специальную машинку».
«Кароче, смотри, я прочитал сходил. Это, типа, как принты делаются, только по старинке. Ну круто же, да?»
«И вот это вот черное пятно — это искусство называется? Блин, я тебе говорил, только зря деньги потратим».
«Блин, смотри! Это же Аль Пачино! А нет, блин, не он. Но похоже, согласись, они рисуют? Я тебе говорила, что карандашами иногда получше, чем маслом бывает».
«Сколько они, интересно, стоят, как считаешь? Я бы рублей за 800 купила вот эту».
«Олег, клевый постер, смотри! Сфоткай меня с ним, а?!»
«Это гравюра. Знакомые всем офорты. Только технология особенная. Исключительно меццо-тинто может так бархатисто передавать цвета».
А вот последнее — чистой воды случайность. Это я уже забрел на мастер-класс. Там художница из США Джули Нисканен через переводчика рассказывала и показывала на станке, как такие гравюры рождаются. Уникальное зрелище, которое, кстати, сорвало бурю аплодисментов. Эмоции от увиденного, видимо, заставили говорить и зрителей.
«А скажите, это сложно?»
«Зачем у вас на руках и ногах наколки?»
«Почему вы очищаете лист бумаги от воды в «Вечернем Екатеринбурге?»
«А вы много зарабатываете?»
Потом рядом возникла группа граждан Китая, и вот уж их комментарии я, к сожалению, воспроизвести не смог. Но они явно были взволнованы высококлассным качеством отпечатка на станке, что, судя по всему, активно обсуждали. А может быть, это были компьютерные игры. Что бы ни говорили посетители, как бы смешно ни пытались объяснить друг другу принцип меццо-тинто, они пришли тем вечером в музей и внимательно изучали не до конца понятные творения художников со всего мира.
На гравюрах меццо-тинто очень четко передаются детали, и именно поэтому, дабы рассмотреть все до запятой, гости выставки проводили у каждой работы по пять, а то и по десять минут. Так ли в действительности выглядит процесс приобщения к искусству или как-то иначе… Сказать сложно. Но это я слышал своими ушами. А вы — смотрите глазами.
«Опыты в арт-школе. Исследуя Екатеринбург» в ГЦСИ на Добролюбова, 19а
«В глазах стояла та же тьма, которую я заметил у ее брата. Зато пистолет у нее был совсем не игрушечный. Женщина прошла в спальню, бросила… на постель… стояла спиной к Денису, не зная, что за ней наблюдают две пары настороженных глаз». Это текст из детектива, написанного в 90-е годы. Он напечатан на большом листе ватмана. На ватмане — фотографии, сделанные в наше время, но в той же неповторимой стилистике. Из-за фотографий прочитать текст полностью невозможно, получаются одни обрывки.
На одной из фотографий, прикрепленных на ватман, изображена грязная кирпичная стена, на ней — надпись красным: «Ирина, я люблю тебя». На другой — убого обставленная квартира. Такую комнату еще можно увидеть разве что в немецком музее ГДР. Только там это — отдельный экспонат. Дальше следует школьный двор с проволочным забором. Букет цветов в какой-то нелепой вазе.
Ниже краткое пояснение от автора арт-объекта. В одном предложении он определил основные веяния в «книгах 90-х». «Книги 90-х представляют собой сплав боевиков и мелодрам». Сам арт-проект — это фотоиллюстрация к одной из этих книг.
— Нужно быть немного не в себе, чтобы сюда ходить и любоваться, — деловито замечает модно одетый парень, проходя мимо стены с ватманом. Следом за ним идет невысокая девушка с рюкзачком за плечами, густо усеянным значками. Долго всматривается в фотографии, пытается прочитать текст на ватмане.
— Я не понимаю, — девушка кокетливо бьет туфелькой об пол, резко разворачивается и, улыбаясь, счастливая убегает в следующий зал.
На ее место приходит высокий мужчина с большим рюкзаком и фотоаппаратом в руках. Он долго и со знанием дела объясняет спутнице смысл арт-объекта:
— История такая: привезли несколько artists из Америки по трем направлением: фото, видео… Там что-то еще. Каждый из них проводил занятия со студентами. Здесь выставлено то, что получилось. Это только по фототематике. Визуализация произведения искусства!
Девушка кивает, но почти не смотрит на ватман. Парочка идет дальше. Мужчина вертится по сторонам и увлеченно щелкает фотоаппаратом.
Еще несколько человек проходят мимо, бросая на ходу: «Ничего современного», «Я кое-что увидела, но не сильно впечатлилась», «И что? Ничего не понятно», «Фотографии щелкают, а корову подоить или пол помыть не умеют» (последняя фраза принадлежала грузной женщине, приехавшей, видимо, из области).
Большое внимание привлек проект фотохудожницы под названием «Автопортрет». Девушка сняла себя, стоящую на голове. Девушка одна и та же, но обстановка вокруг нее меняется. Эти фотографии, пожалуй, стали одним из хитов в Центре современного искусства в эту ночь. Их больше всех снимали на айпады и планшеты.
— Современное искусство такое… странное. Почему она стоит на голове? Она что, гимнастка? — спрашивал мальчик свою маму, которая долго рассматривала красные колготки фотографа.
— Нет, она просто себя такой видит, вверх тормашками. У нее мир так устроен, понимаешь? — говорила женщина. Ребенок ее, может, и понял, но не вполне.
— Я тоже, я тоже так хочу! — кричала рыжая девушка с тощим рюкзачком, в блестящей зеленой курточке и таких же зеленых резиновых сапогах. — В детстве я много раз становилась головой вниз, но хвалили за это меня только на физре. А здесь ведь можно, правда?
Что ответила ее подруга (такая же рыжая, только не с одним, а сразу с двумя хвостиками), я не услышала. Похоже, что она ее отговаривала. И правда — стоящей на голове эту девушку в ту ночь никто не видел.
Еще одним лидером экспозиции стали коты. «Коты. Сколько котов. Вот еще коты. Барсик, Барсик… А это тигр какой-то!» — говорила девушка своему спутнику. Ее явно можно было отнести к любительнице кошачьих. Какого мнения о котах ее друг, узнать не удалось, потому что в сумке у девушки зазвонил телефон. Она проговорила: «Да нет, оставайся там. Мы сейчас как раз в Музей барабанов собираемся. У бабочек мы были, там жарко очень, туда не ходи!» — и действительно оставили котов висеть на стене одних и отправились к барабанам.
