Анна Федермессер с 16 лет работала волонтером в хосписах Великобритании и России. Первый московский хоспис в 90-е годы основала ее мать - Вера Миллионщикова. Всю жизнь Анна занимается созданием и развитием паллиативных центров и патронажных служб на их базе. Фонд «Вера», который она возглавляет, единственная в стране некоммерческая организация, активно помогающая хосписам и их пациентам.
Осенью 2014 года Анна Федермессер основала Ассоциацию профессионалов хосписной помощи, которая объединяет специалистов по паллиативной медицине и помогает им сообща преодолевать трудности. Последние два месяца Федермессер руководит созданным в 2015 году Московским центром паллиативной медицины.
- Анна, московский центр работает уже год, какие итоги можно подвести, какие проблемы были?
- Вообще, если честно, я не хочу об этом говорить. Там все устали, персонал устал. Ремонт там перманентный. Озвучивать все проблемы будет некорректно. Лучше я вам расскажу, чего не хватает в центре, этого вообще много где недостает в паллиативных отделениях.
Во-первых, нужно через прессу привлечь внимание волонтеров и благотворителей. Во-вторых, нужен ремонт - внутри холодные, больничные, потертые стены, в которых выздоравливать-то не уютно, а мы говорим про умирающих пациентов. Хочется привести здание в состояние жилого дома, а там штукатурка отваливается, как-то это грустно.
К слову, ваш хоспис меня приятно удивил, даже в Москве не везде такие комфортные условия. Очень уютно, видно, что поработали с толком и чувством, это действительно радует.
- Что мешает развиваться паллиативной медицине в России?
- Главный барьер – уровень подготовки медицинского персонала, его недостаточная образованность и непонимание культуры ухода за тяжелобольными. Паллиативная помощь, подразумевает перестройку огромного пласта нашей культуры и менталитета в целом.
Нормативная база частично собрана, частично подтянется, но все же качество помощи гарантируется не документами, не бумагами и даже не деньгами. Качество определяется отношением государства к уязвимым слоям населения – больным детям, неизлечимо больным старикам. Ненавижу профанацию и показуху. Когда мы кричим о реализации «Доступной среды», а у каждого подъезда появляются пандусы с наклоном в сорок пять градусов, где даже здоровый человек себе голову сломает. Разве это можно назвать реализацией проекта?
Также и с паллиативной помощью: мы открываем хосписы по всей стране, но там некому работать, нет подготовленных сотрудников, нет выездной службы, которая бы позволила сократить очередь пациентов. Ужас, надо понимать, что эта очередь состоит из тех, кому нужна помощь перед уходом из жизни!
У вас я увидела, что персонал тянется к развитию выездных служб и смотрит в правильном направлении. Конечно, не все до конца понимают, куда они попали. Так что нужно тщательно работать с персоналом, обучать и отсеивать тех, кто не понимает сути паллиативной медицины. при этом персонал нужно любить. Деньги, ремонт и прочее - это все вторично, хоспис держится на персонале. Важно, например, как, учитывая физическую беспомощность пациента, ведет себя медсестра. Тяжелобольным психологически трудно привыкнуть к тому, что за ними ухаживает посторонний человек. В тех же вопросах интимной гигиены.
 |
|---|
- То есть сейчас не хватает медицинского персонала, понимающего, что такое паллиативная помощь. Как решить проблему?
- Нужно профессионально обучать персонал. Будет правильным ввести в университетскую программу направление именно паллиативной помощи - отдельную специальность, как в педиатрии, так и в других дисциплинах. Преподавать специальность нужно с первого курса.
Понимаете, когда сотрудник проработал 20 лет в больнице, а потом оказался в хосписе то ему очень сложно освоить и понять философию хосписа. Взрослого человека не сломать и не перестроить.
- Некоторые врачи, как известно, еще и опасаются работать с сильнодействующими обезболивающими, с наркотическими веществами.
- Что касается наркотических обезболивающих, то ситуация тут нелегкая. Медработникам, оказывающим паллиативную помощь, их приобрести несложно, стоят они недорого и законодательство упростили в этом вопросе, но медики все равно боятся давать пациентам морфий.
Черт их знает только, чего они боятся. Ну вряд ли того, что пациент успеет привыкнуть к препарату, скорее всего дело опять в недостаточной образованности – не могут рассчитать количество индивидуальной дозы для пациента, боятся уголовного преследования в случае допуска ошибки в процедуре. В общем, ситуация сложная, но, надеюсь, временная.
 |
|---|
- Сейчас в екатеринбургском хосписе всего 30 мест, хотя реальная ежемесячная потребность - 400, а сколько нужно в идеале?
- Считается, что на миллион человек должно приходиться по 100 коек, это норма Всемирной организации здравоохранения. То есть Екатеринбургу положено 150 коек. Однако эта норма работает, если в городе отлично налажена система выездных служб. Если же их нет, то городу не хватит и тысячи коек. Тяжелобольные люди, инвалиды должны иметь возможнось получить помощь на дому.
- То есть выездные службы эффективнее стационара?
- Они друг друга дополняют, но мы стремимся развивать в большей степени именно выездные службы. Ведь есть пациенты, которые болеют длительное время, есть те, кому тяжело передвигаться. Да и в родных стенах, со своей кошкой, с её шерстью на подушке, уютнее и теплее.
Выездная служба точно также должна обеспечивать пациента всеми необходимыми медикаментами, памперсами, кроватью функциональной, оказывать психологическую помощь. Такой подход снимает излишний груз с родственников. Когда дома никого нет, служба всегда рядом. Вы можете ночью экстренно позвонить и ответит вам врач, который вас навещает, знает ситуацию от и до.
Патронаж также сокращает очередь в хоспис - под опекой врачей оказывается больше больных. То, что я увидела у вас в Екатеринбурге - это здорово, врачи и городские власти намерены в полном объеме развивать именно выездные службы.
 |
|---|
- Как обстоят дела с детской паллиативной помощь?
- Комментировать это сложно, но скажу одно – очень медленно. Опять же многие аспекты упираются в подготовку врачей. К детям нужен совершенно другой подход и лучше, чтобы с ними работали именно выездные службы. Дети должны находиться дома, с родителями.
- Мы сильно отстаем от Запада?
- Мы огромная страна, очень огромная. Если таким странам, как Англия или Израиль, потребовалось 30 лет, чтобы нормально выстроить систему паллиативной помощи, то что уж говорить про Россию.
У нас сложнее все. С одной стороны, мы можем ускорится, опираясь на опыт других стран, а с другой у нас культура другая, мы не можем просто взять весь их опыт и перенести к себе. Нужно учитывать потребности наших людей и наш менталитет.
- Ну а когда мы сможем сказать, что в России с паллиативной медициной все хорошо?
- Нужно подождать сто лет. Примером, на который смогут равняться другие страны, мы точно не станем, но достаточно сделать так, чтобы нам хотя бы стыдно не было перед своими пациентами.
Нужно наладить систему обезболивания и его доступности, а также систему выездных служб. Потом уже обучение, решить кадровый вопрос, тогда стыдно не будет. Для меня это главное.
Текст: Кристина Мелкомукова; Константин Мельницкий; 66.RU
