Принимаю условия соглашения и даю своё согласие на обработку персональных данных и cookies.

Алексей Кудрин:

16 марта 2009, 16:22
Новости партнеров
«У нас есть резервный фонд, поэтому мы чувствуем себя увереннее других стран»

14 марта 2009 года в Хоршеме (Великобритания) состоялась встреча министров финансов и глав центробанков «группы двадцати». Следующая встреча президентов стран «двадцатки» состоится 2 апреля в лондоне. По итогам встречи министр финансов Алексей КУДРИН дал эксклюзивное интервью телеканалу «Вести» и рассказал о дальнейших мерах борьбы с финансовым кризисом.

— Алексей Леонидович, стоит ли ждать панацеи от встречи президентов лидеров «большой двадцатки»? Пессимисты заявляют, что никаких прорывов и решений на саммите в Лондоне ждать не стоит.

— Если говорить о реальной работе, то ее было предостаточно. Всю ночь до утра шло непрерывное обсуждение почти всех вопросов коммюнике. Сегодня мы с министрами его дорабатывали, правили каждую запятую. Но главный результат в том, что есть реальные, серьезные шаги по преодолению кризиса по разным направлениям. Прежде всего решения касаются приоритетных мер по борьбе с кризисом. И здесь мы сходимся относительно поддержки банковской системы, кредитования реального сектора экономики, фискальных мер, поддержки спроса наших государств.

Во-вторых, мы обсуждали действия стран по мобилизации ресурсов в поддержку отдельных государств, у которых нет таких резервов. Поэтому здесь Россия в числе стран, которые поддерживают другие страны. Мы договорились о конкретных суммах и направлениях поддержки и о том, как мы будем наращивать эти возможности.

Третье направление — это реформирование самого Международного валютного фонда и Мирового банка. Здесь решены еще не все вопросы, но мы будем продолжать их обсуждать и в апреле на саммите «двадцатки», потом в апреле же на саммите МВФ и Мирового банка. Но есть ряд других вопросов, которые находились в повестке дня, и Россия приняла активное участие во всех обсуждениях. Мы с Китаем и с другими странами по многим вопросам имеем похожие позиции.

— Насколько глубокими остались противоречия по МВФ между США и Европой? И какую позицию занимает Россия?

— Может быть, внешне это воспринимается как противоречие: дело в том, что США — страна с мировой валютой, и по объему ВВП она самая большая в мире. Примерно шестая часть ВВП мира создается в одной стране — примерно столько, сколько во всей Европе. Доллар США является расчетной валютой во всем мире: и в Африке, и в Латинской Америке расплачиваются долларами. Поэтому когда США ставят вопрос о фискальном стимулировании, о большом дефиците и готовности решать за счет этого долгового бремени, которое возлагается на будущие поколения американцев, вопросы кризиса, то это, наверное, заслуживает внимания и даже одобрения.

С другой стороны находятся европейские страны, которые не испытывают таких проблем, как американские институты, и которые готовы умереннее проводить фискальные меры. Меры несколько различные. Но они не противоречат друг другу.

— Сейчас муссируется вопрос о создании некой мировой валюты, даже придумали название — «амеро». Этот вопрос затрагивался на встрече?

— Вопрос о создании такой мировой валюты сейчас не стоит. Идет речь об использовании уже признанных валют, о развитии некоторых уже существующих механизмов. Но нужно следить за тенденциями. Мое мнение, что такой единой мировой валюты в ближайшие 30 лет точно не будет. А там посмотрим.

— Уже несколько месяцев наша страна живет фактически без главного финансового документа — без бюджета. Когда может быть представлен пересмотренный бюджет? Какие отрасли и направления больше всего пострадают из-за этого пересмотра?

— Как раз таки финансовый документ у нас есть. Бюджет существует, и он исполняется. Идет речь о том, что по некоторым статьям нужно будет исполнять бюджет не на 100%, а на 88. Расходы по всем статьям сокращаются примерно на 12%. Мы согласовали с каждым министерством перераспределение расходов на другие задачи антикризисной политики — в поддержку регионов, отдельных отраслей экономики, пенсионной и банковской систем. Новые статьи заработают только после утверждения нового варианта бюджета. В этом смысле документ будет скорректирован. А в основном мы предполагаем отложить некоторые новые стройки, и то не все. Часть строек мы начинаем, но некоторые откладываем на ближайшее будущее. Немного сокращаем текущее содержание наших ведомств, учреждений.

— Эти сокращения касаются строек олимпийских объектов?

— Это никак не касается олимпийских объектов. Они даже получают чуть-чуть больше.

— Цена на нефть прогнозируется в 41 доллар за баррель, это не вызывает у вас опасений?

— Я всегда говорил, что цена на нефть будет снижаться, — и год назад, и два, и три. Для этого мы создавали резервные фонды. И еще я говорил, что цена на нефть непрогнозируема. Никто не мог предсказать ни такого взлета, ни такого падения. Поэтому мы готовились к худшему, мы готовы. То, что цена может еще опуститься, зависит от спроса мировой экономики на нефть. По мере увеличения или углубления кризиса спрос будет падать. Конечно, это создает дополнительные риски, но для этого у нас есть Резервный фонд, поэтому мы чувствуем себя более уверенно, чем другие страны, которые не имеют такого фонда.

— Сейчас в банковскую систему влили достаточно денег. Почему в таком случае не начнется кредитование реального сектора экономики?

— Во-первых, мы, действительно, даем достаточную ликвидность — например, банки даже лимиты не исчерпывают. Не согласен и с тем, что кредитование реального сектора недостаточно: оно идет полным ходом — на сотни миллиардов рублей ежемесячно — плюс продление старых кредитов. До сих пор, включая февраль и середину марта, у нас количество кредитов в экономике не уменьшалось, а увеличивалось. Но если экономика сжимается в силу перепроизводства ряда товаров и переоценки их стоимости, то кредитование не будет так расти, как раньше. Российская экономика пережила кредитный бум, то есть очень большое увеличение кредитов.

Сейчас увеличение кредитования сведено к минимуму, что разумно, потому что предприятия потеряли заказы. Однако я думаю, что нынче актуальна другая проблема. Банки изучают качество каждого предприятия, более строго смотрят на положение каждого из них, обращают внимание на обеспечение по кредитам. Мы пытаемся преодолеть такое недоверие банков выдачей гарантий и работой по так называемым системообразующим предприятиям.

Cейчас все отошли от шока, который испытали в период первой волны мирового кризиса, и спокойно работают над кредитованием отдельных предприятий, выясняют, как можно найти дополнительное обеспечение по каждому кредиту, — чтобы банк не «завалился», когда ему перестанут возвращать займы. Понятно, что какие-то кредиты окажутся, наверное, невозвратными, потому что никто не знает, какая отрасль пострадает больше в силу мирового кризиса. Поэтому правительство создает системы резервов и поддержки в виде своих гарантий, в виде дополнительного капитала банков. Мы даем деньги банку с условием, что он будет кредитовать реальный сектор, — если не будешь кредитовать реальный сектор, лучше не бери.